Сила оргазма. Большая книга о суперспособностях, которые может открыть в себе каждый

Услышав о том, что мы просвещаем людей по части сексуального наслаждения, некоторые отзываются снисходительно: «Было бы там чего обсуждать!» Или, посмеиваясь, спрашивают что-нибудь в духе: «А без вас им, что ли, не разобраться? Я же как-то справляюсь!» В действительности мы и сами всеми силами добиваемся того, чтобы беседы с нами проходили как можно непринужденнее. Мы больше кого бы то ни было любим хорошие каламбуры на тему секса; кто, обсуждая его, не смеется, определенно многое теряет! Однако если отбросить шутки и призадуматься, то быстро осознаешь: обычно, стоит делу дойти до самого секса, любое веселье улетучивается. Секс строится на удовольствии и ощущении близости с любимым человеком, однако в то же время прочно связан с худшими жизненными проявлениями: стыдом, страхом, растерянностью и откровенной ложью.

Секс способен отражать уродство таких явлений, как расизм, сексизм и всякого иного рода предвзятость. В нашем мире существует жестокость, в том числе и изнасилования, а также их последствия – те душевные раны, что люди выносят из времен, когда неприкосновенность их тела преступным образом нарушили.

Существует такой извращенный вид удовольствия, как порнография, которая отражает и вместе с тем искажает расхожие представления о сексе, причем сильно и порой неожиданно, пусть даже развлекая и будоража.

Мы посвятили свою трудовую деятельность тому, чтобы помочь людям разобраться в этой непростой области. И у тех, кому мы помогаем изучить и принять себя, действительно меняется жизнь. А кому-то, как не понаслышке известно Дориан, такая помощь способна и жизнь спасти.

О Дориан

Когда мне было двадцать шесть, у меня обнаружили рак молочной железы. У меня в семье им никто не болел, и ни одно обстоятельство в моей жизни не могло косвенно привести к подобному (врач и вовсе потом сказал, что вероятность того, что у меня обнаружат рак, была даже ниже среднего). Опухоль обнаружилась не благодаря маммографии; люди чуть старше двадцати на нее обычно не ходят. И не благодаря самостоятельному осмотру груди; я, как и многие женщины, понимала, что его необходимо проводить, но, как правило, забывала. И нет, обнаружил его не гинеколог, который проверял мою грудь буквально месяцем ранее и заявил, будто все в порядке. Нет, я заметила уплотнение сама: лежала вечером в постели, потягивалась и невольно провела рукой от запястья вниз – и поперек груди. Пугаться я поводов не видела: у большинства молодых женщин такие уплотнения оказываются безобидными. Я правильно питалась, не курила, состояла в чудесных отношениях с Маршаллом; все в моей жизни было настолько прекрасно, что небольшое уплотнение меня вовсе не волновало.

И вот же повезло – месяц спустя я как раз направлялась к врачу. При ней я и упомянула об уплотнении. Осмотрев меня, врач сказала: «Слушайте, Дориан, я более чем уверена, что переживать не стоит, однако не на сто процентов. Давайте на всякий случай проверим». Все еще чрезвычайно спокойная, я отправилась к специалистке по хирургии молочной железы – пройти УЗИ и сделать биопсию.

Прошло несколько дней, и хирург написала мне сообщение с просьбой связаться с ней. Я позвонила в больницу, назвала сотруднице регистратуры свое имя, и та перевела меня в режим ожидания. Минуты тянулись. За окном падал январский снег. Сотрудница регистратуры подключилась вновь и объявила: «Простите, что заставляем ждать, Дориан. Но меня предупредили, что разговор очень важный».

Восприятие мое вдруг замедлилось. Так бывает во время аварии: ты словно по кадрам видишь, что надвигается беда, но остановить происходящее не в силах. Вряд ли врач назвала бы важным разговор о том, что у меня ничего не обнаружилось. Когда мне сообщили, что уплотнение – это рак молочной железы, я чуть с ума не сошла. Я позвонила Маршаллу, и тот раньше ушел с работы. Я забрала его на пригородном вокзале неподалеку от дома. Вышла из автомобиля. Вокруг шел снег. Мы обняли друг друга, прямо там, в зимних куртках – пухлых настолько, что тепло тела через них никак не проникало, – и заплакали.

Преуменьшением будет сказать, что новость меня ужаснула. Она навеки изменила мою жизнь. Уже сейчас, вспоминая то время, я раз за разом думаю об одном: какое счастье, что я никогда не считала неправильным или постыдным прикасаться к самой себе. Отчасти я благодарна за это родителям – они учили меня не стесняться собственного тела. Свой рак я обнаружила рано потому, что прикасалась к себе неосознанно, причем всегда, в том числе множество раз до обнаружения опухоли. Именно поэтому я сразу заметила крохотное уплотнение. Не имей я такой привычки – кто знает, сколько недель, месяцев или даже лет прошло бы до того, как у меня обнаружили рак молочной железы. И была бы я сегодня живой.