Сила подсознания, или Как изменить жизнь за 4 недели

В тот день, когда я докопался до корневой причины своего несчастья, я понял кое-что еще: оказывается, мне нужно, чтобы внешний мир постоянно напоминал мне о том, что я — это действительно я. Моя идентичность стала определяться через людей, с которыми я общаюсь, города, в которых я бываю, мои занятия во время путешествий и различные ощущения. И все это нужно лишь для того, чтобы лишний раз убедиться, что я — это именно я, человек по имени Джо Диспенза. А когда вокруг меня не было никого, кто мог бы напомнить мне о той личности, в чьем качестве я существую в мире, я просто переставал понимать, кто я. Теперь-то я видел: то, что я всегда считал счастьем, на деле было лишь реакцией на внешние раздражители, вызывавшие во мне те или иные эмоции. Затем я осознал, что нахожусь в жесткой зависимости от среды и не могу обходиться без внешних воздействий, которые только усугубляют эту зависимость. Это стало для меня откровением. Я тысячи раз слышал, что счастье исходит изнутри, но никогда еще не ощущал этого столь отчетливо.

И тут мне пришел один образ. Я представил свои ладони, расположенные одна над другой, но так, что между ними пустое пространство.

Верхняя ладонь символизировала мой образ для внешнего мира, а нижняя — внутреннюю сущность. И вот, разбираясь в себе, я внезапно осознал, что все мы существуем в двух измерениях, в двух не связанных между собою ипостасях: «какими мы кажемся» и «кто мы есть на самом деле».

Разрыв между сущностью и видимостью

Рис. 7А. Разрыв между сущностью (кто мы есть) и видимостью (какими мы кажемся).

То, какими мы кажемся, — это образ, проецируемый нами во внешний мир, плод нашего стремления производить то или иное впечатление на окружающих и поддерживать уже сложившееся представление о нас. Это личина, которую мы надеваем ради других.

А истинная сущность (на рисунке — нижняя ладонь) — это то, как мы ощущаем себя на самом деле, особенно когда нас не отвлекают внешние стимулы. Это привычные эмоции, одолевающие нас всякий раз, когда стихает «жизненная суета». Их-то мы и стремимся скрыть от посторонних глаз.

Когда мы попадаем в зависимость от заученных эмоциональных состояний (таких, как вина, стыд, гнев, страх, тревога, критиканство, депрессия, больное самомнение, ненависть), в нас возникает разрыв между тем, какими мы кажемся (видимость), и тем, кто мы есть (сущность). Видимость — это то, как мы хотим выглядеть в глазах окружающих. А сущность — это состояние бытия, в котором мы пребываем в тот момент, когда не взаимодействуем с людьми и предметами в различных точках времени и пространства. Стоит нам чуть дольше обычного посидеть без дела, как у нас появляется некое смутное ощущение. В нем-то и заключена наша подлинная сущность.

Наслоения эмоций и составляют нашу личность. Чтобы не забыть, кем, по нашему мнению, мы являемся, мы вынуждены вновь и вновь подтверждать собственную идентичность, воспроизводя присущие ей эмоции. Мы накрепко привязаны к внешнему миру, так как постоянно соотносим себя с различными людьми и вещами, чтобы, не дай бог, не забыть, как мы должны выглядеть в глазах своего окружения.

Наша личина не может осознавать себя без напоминаний со стороны внешнего мира. Она полностью увязана со средой и делает все, чтобы скрыть истинные чувства и отогнать прочь ощущение пустоты: «У меня есть такие-то машины, я знаю таких-то людей, я бывал в таких-то местах, я могу делать то-то и то-то, мне довелось пережить, я работаю в такой-то компании, и вообще я очень успешен…» Вот наше представление о себе, определяемое через внешний мир.

Наслоения заученных эмоций вызывающих разрыв

Рис. 7Б. Масштабы разрыва индивидуальны. Наша сущность отделена от видимости рядом заученных чувств, возникших в результате пережитых событий. Чем больше разрыв, тем сильнее зависимость от заученных эмоций.

Однако при отсутствии стимуляции со стороны внешней среды мы совсем не такие, и посещают нас совершенно иные чувства. Стыд и злость из-за неудачного брака; страх смерти и сомнения по поводу того, что нас ждет за чертой, вызванные потерей любимого человека или даже домашнего питомца; ощущение собственной неадекватности, возникшее из-за родительской настойчивости или перфекционизма, желания преуспеть любой ценой; чувство, что нам вечно чего-то недодают, которое уходит корнями в полунищенское детство; беспокойство о том, что наша фигура не соответствует стандартам и мы не можем выглядеть как «надо», — вот лишь немногие из тех чувств, которые мы предпочитаем скрывать.

А между тем это наша подлинная сущность, которую мы и прикрываем внешней личиной.