Сила притяжения

Иногда сестрёнка становилась не в меру проницательной. А ещё приставучей, как клещ. Разве что кровь ничью не пила, но это лишь в силу возраста. Уверен, с годами она отточит и этот навык.

- Настроения нет, - не желая вдаваться в подробности, туманно отозвался я.

- Это как-то связано с Аней?

Ха. Не в бровь, а в глаз, сестричка. Прервав столь увлекательное разглядывание потолка, я приподнял голову, встречаясь с Влади глазами:

- С чего ты взяла?

Та пожала плечами:

- Она перестала заглядывать к нам, ты ходишь смурной. Сложить два плюс два несложно. Что, проблемы в Раю?

- Да нет никакого Рая, - поморщился я, не желая обсуждать такие тонкости своей жизни с сестрой.

Но Влади была такой же упрямой, как и я. Пройдя в комнату, та прикрыла за собой дверь и, сев на мою кровать, поинтересовалась:

- И почему же? Ты ведь влюблён в неё.

Вот те здрасьте. Я даже сел на кровати от удивления. Пёс на это недовольно заворчал, но потом снова положил свою морду мне на колени.

- Ты с чего это взяла?

- Братик, я не слепая, - закатила глаза Владка, - Даже если ты – да. Ты уже давно увлечён ей, но вы прикрываете это дружбой. Не знаю, зачем – чтобы гулять на стороне без угрызений совести или ты просто считаешь, что недостаточно хорош. Не знаю, что там в твоей голове, но точно уверена, что большая часть твоих мыслей крутится вокруг неё. И это неплохо. Она мне нравится.

- Да, вот только у неё есть парень. А у меня - девушка, - заметил я.

Сестра хмыкнула:

- И? Пока я спала - издали какой-то закон, запрещающий расставаться? Признайся ей, и дальше действуй по ситуации. Я не уверена, что знаю Аниного парня, но в любом случае поставила бы на тебя. Знаю, ты упрямый и вредный…

- Надеюсь, ты к чему-то ведёшь, - прервал я речь Кораблёвой-младшей, - В противном случае столько комплиментов о себе я слушать не хочу. Боюсь, моё и без того раздутое эго просто взорвётся от твоей хвалебной речи.

- Но ещё ты – верный, честный и добрый. Когда не переживаешь, что о тебе думают другие, - добавила Влада, - Если боишься кого-то обидеть – не надо. Иначе рискуешь прожить несчастливую жизнь. В общем, ты подумай, а я пойду. Маме я передам, что ты не голоден.

На этой ноте, не дожидаясь моей реакции, сестра встала и вышла из моей комнаты. Я же только и мог что сидеть и смотреть ей вслед, удерживая свою челюсть от падения.

Чёрт возьми, когда моя маленькая сестрёнка умудрилась вырасти и стать такой мудрой?!

Глава двадцатая

Глава двадцатая

Юлиан

Разговор с Аней я решил отложить до премьеры – видел, что Данчук явно не до меня, и вообще, не до всего остального мира. Подруга с каждым днём становилась всё более нервная, и грызла, как бурундук, всё, что попадалось под руку. Точнее, под зубы. И хорошо, если это было что-то неживое. Потому что, я не шутил – страдало всё.

Я примерно понимал, что испытывала Данчук – помнил свои чувства перед первым в жизни концертом. И хотя Ане не нужно было подниматься на сцену, это не уменьшало её волнения и тревоги, потому что ответственность, по большей части, лежала только на ней. Она чувствовала, что отвечает за успех или неудачу постановки. Потому что актёры актёрами, но, если сценарий откровенно плох – его не вытянет даже Джонни Депп на пару с Анджелиной Джоли.

Лично я в успехе не сомневался – слишком сильна была моя вера в моего Мышонка. Ну, и сам я немного приложил к этому ко всему руку, написав действительно хорошую музыку. Родители Ани тоже немалый вклад внесли – своими рассказами и бесплатными занятиями в школе танцев. Так что права на ошибку у нас у всех просто не было.

Да и сокурсники наши, что уж тут лукавить, работали, не покладая рук и таланта. Давид, к слову, взял себя в руки и больше хернёй не страдал и репетиции не саботировал. Вокал мы ему подтянули, так что я был уверен, что парень не подведёт.

Хотя, если честно, в какой-то степени, мне хотелось, чтобы он в чём-то оплошал. Не сильно, чтобы в целом постановка была успешной, но так, чтобы это заметила Данчук. Да, вот такая я свинья – хотел, чтобы парень запорол дело всей жизни моей подруги, чтобы та его бросила. Зато я был бы молодцом. Ну, в какой-то степени. Потому что за такие мысли меня нужно было, как минимум, сжечь.

В день премьеры я оделся почти, как Ричард Гир из столь любимой моей мамой «Красотки» - в костюм, и даже бабочку напялил. А что, в театр всё-таки шли. Мама и Влади нарядились в коктейльные платья, и даже отец спрятал все свои татуировки под рубашкой. Все волновались, словно это было событием мирового масштаба. Хотя, в какой-то степени это было правдой – это был важный день конкретно для моего мира.

В университете мы встретились с родителями Ани. Тётя Мари заметно нервничала – она держала мужа под руку и мусолила лацкан его пиджака. Дядя Андрей стойко терпел такое обращение со своим гардеробом и широко улыбался. Ему явно всё происходящее доставляло удовольствие. И он своим позитивом словно разгонял облако напряжение, которое норовило зависнуть над супругой. Всё-таки он был классным мужиком.