Сила Прометея

— Ничем не могу вам сейчас помочь. Распорядитель турнира будет во дворце только в пятницу, вот тогда и приходите, он вам все объяснит.

— Но турнир начинается в субботу. Я хочу использовать оставшееся время для подготовки!

Потеряв терпение, Танаев слегка надавил на психику упрямого сержанта и заставил его посторониться. Однако, едва он шагнул к двери, ведущей из караулки во внутренний двор, как сержант опомнился, бросился за ним и, схватив за плечо, заорал:

— Эй, вы! Вернитесь!

— Вы патент видели? — яростно прищурившись, спросил Танаев.

И в это время в воротах показалась фигура конного офицера, увешанного аксельбантами и орденскими лентами.

— Что здесь происходит?

— Этот человек пытается пройти на охраняемую территорию!

— Для чего?

— Его интересуют правила предстоящего турнира, ваша честь! Но мне приказано не пропускать посторонних на территорию дворца!

— Разве вас не предупредили о том, что на время подготовки к имперскому турниру вводятся особые правила посещений?

— Никак нет!

— В таком случае доложите вашему начальнику, что я объявляю ему выговор. Что нужно этому человеку? — спросил офицер у сержанта, игнорируя присутствие самого Танаева.

— Я хотел бы ознакомиться с правилами проведения турнира! — вступил в разговор Танаев, опередив сержанта.

— У вас есть для этого какие-то основания?

— У меня есть патент на право участия в этом турнире!

— Покажите!

Коротко взглянув на патент, офицер протянул его обратно Танаеву и заявил:

— Я сам провожу этого человека в имперскую канцелярию!

— Но у меня есть приказ… — попытался протестовать сержант.

— Я отменяю все ваши приказы! Еще одно слово, сержант, и вы отправитесь под арест!

* * *

Распорядитель турнира, как ни странно, оказался на месте. Это был человек неопределенного возраста, кривоногий и невысокий. Он прохаживался из угла в угол канцелярской комнаты и бросал на Танаева неодобрительные взгляды.

— Что же вам неясно, любезнейший? Придете в понедельник, к девяти часам, вам выдадут положенное для турнира снаряжение и оружие! Через час выпустят на арену, а еще через час, скорее всего, отвезут на кладбище. Как видите, все очень просто!

Распорядитель был очень недоволен появлением Танаева, оторвавшего его от второго завтрака. Он бы давно попросил стражу вытолкать гостя на улицу, но посетителя привел сам Кхененг, начальник внешней стражи дворца. С ним требовалось держать ухо востро, потому что этот человек имел возможность без всякого доклада в любой момент появиться пред светлыми очами канцлера и шепнуть ему нужные слова, после которых не угодившего Кхененгу человека на следующее утро видели на городской стене лишенным самой важной части тела. И хотя эта часть рядом с ним также пребывала на городской стене, но от нее уже не было никакой пользы! Содрогнувшись от представшей перед его глазами картины, распорядитель спросил Танаева гораздо любезней, чем раньше:

— Я могу быть еще чем-то полезен вам?

— Можете! — зло проговорил Танаев, и распорядитель невольно поежился под тяжелым взглядом этого человека. — Я хотел бы знать, кто внес залог за мой патент в имперскую канцелярию!

— Но это невозможно! Мы не разглашаем подобные сведения! Если человек пожелал остаться неизвестным, значит, для этого у него имелись веские основания!

— Хватит болтать! — Танаев протянул руку, и распорядитель неожиданно для себя почувствовал, что его ноги отрываются от пола, а в горло, стиснутое железной рукой незнакомца, посмевшего так непочтительно обращаться со слугой императора, не могло проникнуть ни единого глотка воздуха.

Но самым страшным и непонятным во всей этой истории было поведение стражника, стоявшего у Двери. Он вытянулся по стойке «смирно» и застыл в напряженной позе, делая вид, что совершенно не замечает творящегося в имперской канцелярии произвола.

— Я скажу! Скажу, — просипел распорядитель, — только отпустите!

Танаев поставил его перед столом, но страшная рука отодвинулась от горла чиновника всего лишь на несколько сантиметров.

— Я жду! — напомнил Танаев.

— Залог внес гражданин Краус!

И сразу же мир вокруг Танаева наполнился темными красками. Он не знал никакого Крауса, и выяснить теперь, кто этот человек, не было уже никакой возможности — слишком мало времени осталось до турнира.

Мрачные мысли сопровождали Танаева до самой гостиницы. Смерть Храменко и отсутствие вестей от Леоны казались ему сейчас звеньями одной цепи, и за всеми этими событиями ему виделась темная рука Талы. С правилами турнира он так и не сумел ознакомиться, увлекшись выбиванием имени своего благодетеля. Благодетеля ли? Тала обещала помочь ему попасть на турнир, любезно сообщив, что это и будет самым простым способом избавиться от него.

Чтобы хоть как-то развеять одолевший его сонм темных мыслей, Глеб велел вознице ехать к дому Квинкадзе, и, к его великому удивлению, тот не возразил, молча поворачивая свою карету в ближайший переулок.

— Ты что, знаешь, где он живет?!

— Кто же этого не знает! В этом доме каждый сочельник устраивают благотворительные обеды для всех желающих.

Оказалось, что узнать адрес Леоны проще простого.