Сила прошлого

Еще было бы приятно достать из ее сумочки пистолет, потрогать его и спросить, заряжен ли он и почему она его с собой носит. Вместо этого я открываю конверт, обнаруженный в кармане пиджака, — в нем листок, вырванный из тетрадки в линейку и сложенный вчетверо. Раскрываю — на нем почерком Анны, мелким, правильным, узнаваемым сразу, написано: "Дорогой Джанни…”

- “Куба-22”, - говорит женщина, — через четыре минуты.

Смотрю на нее, улыбаюсь, но тут же возвращаюсь к листку.

"Дорогой Джанни, мне нужно кое-что тебе сообщить. Ты знаешь, что я не люблю писать письма. Я и не писала их никогда за исключением того времени, о котором мы оба с тобой помним — тогда я писала тебе по письму в день, но сейчас у меня другого выхода нет…”

— Ну что ж, я с вами прощаюсь, — говорит женщина.

Я отрываюсь от чтения. Она уже на ногах и кладет телефон и сигареты в сумочку. Я тоже поднимаюсь, стараюсь смотреть на нее, но этот листок заполонил собой все.

“но сейчас у меня другого выхода нет. Дело в том…”

— Еще раз благодарю вас, — торопливо говорит женщина. — Я всегда буду перед вами в долгу, я знаю, но…

Но тут я вынуждаю ее умолкнуть. Я закрыл ее рот рукой, вот что я сделал. Я протянул руку к ее лицу и, как ни в чем не бывало, прикоснулся пальцами к ее розовым, как губка, губам. И я знаю, почему я это сделал.

— Держись, — шепчу я ей.

И я знаю также, почему я это сказал и почему на “ты”, сказал так нежно, так правильно, что вызвал настоящую бурю: она бросается ко мне в объятия, она сжимает меня изо всех сил, ее груди расплющиваются о мою грудную клетку, я дышу ее запахом, долетевшим из утраченного детства, а лицом, тут же ставшим мокрым от слез, она утыкается мне в шею. Да, я знаю точно, зачем я это сделал.

“Дело в том, что прошлой ночью…”

Я это сделал для того, чтобы, прикрываясь этим объятием, я бы мог поднять руку, в которой держу листок, “когда мы ехали в машине…” и за ее спиной,

“и ты меня спросил,…”

продолжил читать,

“был ли у меня когда-нибудь…”,

обнимая ее другой рукой:

“другой мужчина,…”

вернее, просто держась за нее,

“и я тебе…”

чтобы не свалиться, как подкошенный,

"сказала "нет",…"

потому что уже понял:

“я сказала неправду…”

мне — конец.

17

"Дорогой Джанни, нужно кое-что тебе сообщить. Ты знаешь, что я не люблю писать письма. Я и не писала их никогда за исключением того времени, о котором мы оба с тобой помним — тогда я писала тебе по письму в день, но сейчас у меня другого выхода нет.

Дело в том, что прошлой ночью, когда мы ехали в машине и ты меня спросил, был ли у меня когда-нибудь другой мужчина, и я тебе сказала "нет”, я сказала неправду.

У меня был другой мужчина, Джанни. Я порвала с ним, потому что люблю тебя, и мне невыносима мысль об измене тебе. Но он был. Это самая большая низость, которую я сделала в жизни, мне бесконечно стыдно, но это было. И в тот вечер, когда я солгала тебе, когда увидела, что ты мне так веришь, я с ужасом поняла, что порвать мало — надо, чтобы ты стал моим судьей. Я поняла, что пока не расскажу тебе обо всем, не смогу считать, что больше тебе не изменяю.

Я понимаю, что момент сейчас самый неподходящий, и знаю, что ужасно рискую, потому что даже не представляю, как ты ко всему этому отнесешься, но надо, надо, надо, чтобы ты все знал.