Сила шести

Мы идем по извилистому тоннелю, который уходит в глубь горы. От главного тоннеля отходят несколько боковых, и мы с Сэмом иногда сворачиваем в них, руководствуясь исключительно инстинктом. Если не считать главного зала, который мы видели, вся остальная гора представляет собой сеть соединенных между собой сырых каменных коридоров. Между ними расположены исследовательские кабинеты с лабораторными столами, компьютерами и наборами острых блестящих инструментов. Мы проходим мимо нескольких научных лабораторий и при этом оба жалеем, что нет времени их обследовать. Мы уже пробежали километра два, может, три, и с каждым новым коридором, который ничего не дает, в мою кровь впрыскивается очередная доза стресса.

— У нас остается не больше пятнадцати минут, Джон.

— Знаю, — шепчу я раздраженно. Я быстро теряю надежду.

Мы делаем еще один поворот, быстро идем по наклонному коридору и попадаем в то самое место, которого я больше всего боялся: это зал с камерами для заключенных. Сэм останавливается на полушаге, крепко держа меня за руку, так что я тоже останавливаюсь. Двадцать — тридцать могадорцев охраняют больше сорока камер, которые выстроены в ряд и закрыты тяжелыми стальными дверями. Перед каждой дверью электрическими разрядами пульсирует голубое силовое поле.

— Посмотри на эти камеры, — говорит Сэм. Я знаю, что он думает о своем отце.

— Подожди-ка, — говорю я. Меня вдруг озаряет. Это так очевидно.

— Что? — спрашивает Сэм.

— Я знаю, где Ларец, — говорю я.

— Ты серьезно?

— Какой же я дурак, — шепчу я. — Сэм, если бы во всей этой чертовой дыре ты бы мог выбрать единственное место, куда бы при любых обстоятельствах отказался пойти, то что бы ты выбрал?

— Логово с воющими чудовищами, — без заминки отвечает он.

— Точно, — говорю я. — Пошли.

Я веду его назад по коридору, который идет к центру пещеры. Но мы еще рядом с камерами, когда лязгает дверь, и Сэм останавливает меня, дергая за руку.

— Смотри, — говорит он.

Дверь в ближнюю к нам камеру распахнута. В нее входят двое охранников. В течение десяти секунд они что-то злобно говорят на своем языке, а потом под руки выводят бледного изнуренного мужчину. Ему под тридцать, и он так слаб, что ему даже трудно идти. Рука Сэма напрягается, когда охранники толкают узника. Один из них открывает другую дверь, и все трое исчезают за ней.

— Кого они там держат? — спрашивает Сэм, когда я тяну его за собой.

— Нам надо идти, Сэм, — говорю я. — У нас нет времени.

— Они пытают людей, Джон, — говорит он, когда мы наконец добираемся до центрального улья. — Человеческие существа.

— Я знаю, — говорю я, оглядывая огромное помещение в поисках кратчайшего пути вниз. Повсюду могадорцы, но я уже так привык ходить мимо них, что они меня больше не тревожат. К тому же что-то мне говорит, что очень скоро я столкнусь с чем-то гораздо более страшным, чем скауты и солдаты.

— Людей, у которых остались семьи. И семьи даже не знают, куда они исчезли, — шепчет Сэм.

— Я знаю, знаю, — говорю я. — Идем. Поговорим об этом, когда выберемся отсюда. Может, Шестая что-нибудь придумает.

Мы бежим по спиральному карнизу и начинаем спускаться по высокой приставной лестнице, но сразу понимаем, что это практически невозможно, когда один внизу, а другой вверху, и при этом приходится держаться за руки. Я смотрю вниз. Еще высоко.

— Придется прыгать, — говорю я Сэму. — Иначе десять минут уйдут только на то, чтобы спуститься.

— Прыгать? — недоверчиво спрашивает он. — Это нас убьет.

— Не волнуйся, — уверяю я его. — Я тебя поймаю.

— Как это, черт возьми, ты меня поймаешь, если я все время держу тебя за руку?

Но спорить некогда. Я делаю глубокий вдох и прыгаю с уступа с тридцати метровой высоты. Сэм ревет, но производственный шум и гвалт все заглушают. Я приземляюсь ногами на твердый пол, и силой удара меня отбрасывает на спину, но Сэма я крепко держу, и он падает на меня.

— Больше никогда так не делай, — говорит он, вставая.

Здесь, на самом нижнем этаже, так жарко, что почти невозможно дышать, но мы бежим вокруг озера к массивным воротам, за которыми заперты чудовища. Через решетку вырывается холодный воздух, и я понимаю, что регулярные выбросы чистого воздуха не позволяют газу проникнуть в тоннель.

— Джон, думаю, у нас вышло время, — умоляюще говорит Сэм.

— Я знаю, — говорю я, пропуская группу из десятка могадорцев, выходящих из ворот.