Сила сильных

В костре дотлевали красноватые головешки, и свет его едва доставал переплетения веток, почек и побегов, плотным кольцом сомкнувшихся вокруг прогалины, так что они смотрелись темным пятном на фоне светлеющего неба. Земля на прогалине погрузилась в абсолютную тьму, и даже Лок мало что видел, несмотря на способность видеть ночью. Костер был сам по себе и словно уплывал прочь. Туами и сытая женщина, покачиваясь, вышли из-под дерева, но порознь, и разошлись в спустившихся сумерках к различным пещерам. Водопад шумел, звучали лесные голоса, треск и шелест чьих-то быстрых, незримых лап. Еще одна сова неслышно пролетела над прогалиной и исчезла за рекой.

Лок обернулся к Фа и шепнул:

— Пора?

Она тесно придвинулась к нему. Голос ее снова стал напряженным и властным, как он уже звучал, когда она вынудила его к повиновению на уступе:

— Я схвачу нового и перескачу через кусты. Когда убегу, прыгай и беги за мной.

Лок подумал, но ничего не увидел внутри себя.

— Лику…

Она затрясла его двумя руками:

— Фа говорит: сделай так!

Он резко повернулся, и листья вьюнка затрепетали, шумно шелестя.

— Но Лику…

— Я много вижу внутри себя.

Руки ее разжались и выпустили Лока. Он пригнулся к стволу дерева и увидел все, что случилось за прошедший день, видения эти снова завертелись в его голове. Он ощутил над ухом дыхание Фа, листья вьюнка шумно закачались, и он настороженно поглядел на прогалину, но там не было ни движения. Он видел только ноги старика, висящие над долбленым бревном, да еще сплошные черные дыры там, где расположились пещеры из веток. А костер все уплывал, охваченный бледным багрянцем, но центр его светился много ярче, и синие языки лизали сохранившиеся головешки. Туами вышел из пещеры и стоял у костра, глядя на умирающий огонь. Фа между тем показалась по грудь из вьюнка и прижалась к толстым ветвям дерева со стороны реки. Туами поднял сук и принялся сгребать им горячую золу в кучу, а оттуда вылетали искры, и поднимались дымные струи, и мерцали крохотные огненные глаза. Сморщенная женщина вылезла на прогалину и забрала у него сук, после чего некоторое время оба стояли, покачиваясь и обмениваясь короткими словами. Затем Туами скрылся в пещере, а еще через секунду Лок услышал шелест, значивший, что Туами откинулся на подстилку из сухих листьев. Лок понимал, что женщине теперь пора уходить; но она сначала принялась закидывать землей костер, пока он не превратился в черный холмик с огненной верхушкой. Женщина притащила большой кусок дерна и швырнула его поверх холмика, так что трава загорелась и затрещала, а прогалина озарилась внезапной волной красного света. Женщина стояла, покачиваясь у ног своей длинной тени, а свет вздрагивал, колебался и скоро угас вовсе. Лок слышал и ощущал, как она наощупь добралась до пещеры, опустилась на четвереньки и заползла в нее.

Сейчас он снова мог видеть в темноте. На прогалине установилось полное безмолвие, и в этой тиши он слышал, как шкура Фа трется о дряхлую кору на мертвом дереве, а это показывало, что она приближается к земле. Предчувствие неотвратимой беды охватило Лока; при мысли, что вот сейчас они обманут всех этих людей, несмотря на их разнообразные удивительные выдумки, что Фа подбирается к ним, у него сжалось горло, так что ему стало трудно дышать, и сердце застучало, потрясая все его тело с головы до ног. Он сжал гниловатый ствол и спрятался за вьюнком, закрыв глаза, бессознательно возвращаясь к тем часам, в течение которых они прятались на мертвом дереве в относительной безопасности. Запах Фа ощущался с той стороны, где недавно полыхал костер, сейчас он сопереживал с нею общее видение и увидел пещеру, возле которой гигантский медведь когда-то поднялся на дыбы. Запах Фа больше не ощущался внизу, видение исчезло, и он знал, что Фа превратилась в глаза, уши и нос, бесшумно приближаясь к пещере у кострища.