Сила спокойствия

Удар в бейсболе — это почти немыслимое деяние. Бьющий должен увидеть, осознать, принять решение, размахнуться и попасть по маленькому мячу, летящему со скоростью свыше ста шестидесяти километров в час с питчерской горки — полуметрового возвышения в восемнадцати метрах. Полет мяча занимает четыреста миллисекунд — 0,4 секунды! Успеть размахнуться, ударить и попасть — это практически бросить вызов законам физики. И это самое сложное действие во всех видах спорта.

Если бейсболист теряет форму, сомневается и тревожится из-за этого, ситуация усугубляется. Великий бейсболист Йоги Берра предупреждал: «Невозможно бить и думать одновременно».

Чем реже Грин попадал по мячу, тем тот казался меньше. Чтобы вырваться из порочного круга, разрушающего карьеру, Шон оперся на буддизм, который практиковал уже довольно долго. Вместо того чтобы подогревать и помешивать в сознании бурлящие мысли о собственной никчемности, неумелости, отвернувшейся удаче и неясных перспективах, вместо того чтобы постараться стать сильнее, Грин попробовал очистить свой разум. То есть перестал бороться со спадом и решил вообще не думать о нем.

Метод на первый взгляд выглядит безумным, однако только на первый. «Человек — это мыслящий тростник, — сказал один из первых популяризаторов буддизма за Западе — Дайсэцу Судзуки, — но его величайшие дела свершаются, когда он не считает и не мыслит. За долгие годы тренировок в искусстве самоотречения нужно восстановить состояние „подобия ребенку“. Когда это достигнуто, человек думает, хотя на самом деле он не думает»[23].

Консультации со спортивными экспертами, изменение замаха или что-то подобное не могли вывести из кризиса. Шон Грин знал: ему надо избавиться от токсичного мышления — именно оно и выбивало его из игры: мысли о крупном контракте, ожидания от сезона, домашний стресс или критика в прессе.

Он должен выбросить все это из головы. Он должен передать управление своей выучке. Именно это Грин и попытался сделать 23 мая 2002 года в матче с клубом MLB Milwaukee Brewers. Dodgers недавно ему проиграли, но накануне выцарапали победу. Нынче предстояла решающая игра. Удары Грина были эпизодичными и обескураживающими. Тем утром он попробовал начать все сначала.

На тренировочной площадке, а потом рядом с тренажером он медленно, терпеливо и спокойно очищал свой разум. С каждым замахом он пытался сосредоточиться на механике, расположении ног, фиксировал себя там, где были его ступни, — не размышляя о прошлом, не беспокоясь о будущем, не думая о фанатах и о том, как он жаждет попасть по мячу. На деле он не думал вовсе. Вместо этого он повторял старую дзен-мантру: колоть дрова, носить воду. Колоть дрова, носить воду. Колоть дрова, носить воду.

Не мудрить. Делать дело.

Не думать. Бить.

Когда Грин в тот день впервые взял биту, при первых двух бросках питчера он не ударил по мячу: страйк, потом второй[24]. Разум Шона немного смутился: продолжается ли спад, дойдет ли он до конца, почему я не могу сделать так, как надо? Но он дал промчаться мимо всем диким лошадям и дождался, пока уляжется поднятая ими пыль. Вдохнул, очистил разум еще раз — как пуст был стадион во время его предматчевого ритуала!

И снова взялся за дело. На третьей подаче — БАЦ!!! Добротный удар, обеспечивший пробег до второй базы.

Выйдя на поле во втором иннинге[25], Грин сосредоточился только на положении своей ноги, на ощущении, что она приколочена к земле. Он наблюдал за подачей и замахнулся — через мгновение мяч изменил направление и вылетел за поле: хоум-ран. В четвертом иннинге — еще один. В пятом Грин сделал хоум-ран через левую, дальнюю сторону поля — и это означало отличную форму бьющего. Хороший удар, давший пробег до первой базы, получился и в восьмом иннинге. Спада больше не было. Пять из пяти. Тренер хотел убрать его из игры, но Грин попросил оставить.

Теперь разум игрока двигался в другом направлении, мозг был наполнен поздравлениями, а не сомнениями. Ты здорово сработал. Ну как, отличные ощущения? А если еще один удар? Ты можешь установить рекорд!

Но этот победный голос столь же вреден для разума, как и надоедливый шепоток при спаде. Оба мешают. Оба усложняют задачу.

Когда Шон Грин встал на позицию бьющего в шестой и последний раз, он сказал себе: «Сейчас нет смысла думать». Он очистил разум и наслаждался, как ребенок в игре Малой лиги[26].

Никакого давления. Только присутствие. Просто счастье быть тут.

Мяч при подаче полетел ниже уровня колена. Для левшей в плохой форме эта зона подобна черной дыре. Замах Грина, как потом говорил один из тренеров, выглядел замедленным повтором. Игрок целиком — ментально и физически — вложился в биту, и мяч взмыл вверх. Он вылетел за поле, ударился о заднюю стенку закрытого стадиона и отскочил обратно на площадку.