Сила страсти (СИ)

Он слегка отодвинулся, пытливо взглянул в ее лицо.

— Никаких «если» и «вдруг» — сказал он строго.

Роксана удивилась, широко распахнула глаза и смотрела на него недоуменно.

— Но… это может произойти.

— Это обязательно произойдет, ты родишь мне сына. Я очень хочу ребенка.

— Правда?

— Конечно… А ты разве не хочешь? — спросил он.

Она немного растерялась, не знала, хочет ли. Слишком тяжела была утрата, когда она потеряла Стефана. А сейчас, такое заявление: родишь мне сына. Герман тоже хотел наследника. Все мужчины одинаковы?

— Хочу, но… а если это будет девочка?

— Нет. Маркеры делают мальчиков — улыбнулся он — и сейчас мы этим и займемся. У нас получится замечательный парень.

Он ловко подхватил ее и усадил на себя сверху. Она видела восторженный взгляд, направленный на нее снизу вверх. Сила, придерживал ее за талию, регулируя плавные движения… Нет, мужчины не одинаковые, ощущения были совсем другие, мужа она боялась, стеснялась, когда он рассматривал ее тело, ласкал, она чувствовала себя игрушкой в его руках. Его оценивающий взгляд говорил: а не переплатил ли я за это? Конечно, он ведь помог ее матери деньгами, и смотрел на Роксану, как на ценное приобретение. Да, заботился. Хорошо одевал, тяжелой работой не загружал: не для того куплена лошадка, чтобы заездить ее. От нее требовался наследник, она его родила, но не уберегла, не сохранила, чем разочаровала мужа… А с Силантием она вдруг желанной женщиной себя почувствовала, и даже робкая совесть замолчала, перестала ныть: «Он ведь чужой муж». Ночь эта была страстной.

— Разве тебе не нужно отдохнуть? Завтра, на службу? — спросила Роксана, восстанавливая сбившееся дыхание, когда «наездница» приняла горизонтальное положение.

— Мне? Нет… Я забыл сказать, что на завтра мне дали увольнительную… Так что вся ночь наша, и день — сказал он — а вот ты, точно устала. Отдыхай, моя пушинка…

Она послушно уснула в плену его крепких рук.

25. Письмо

Роксана открыла глаза, в постели она находилась одна, приподнялась. Силантия в комнате не было. «Где же он? Неужели ушел? Говорил, весь день со мной пробудет» Почему-то стало обидно и одиноко, как быстро она привязалась к нему, словно всем телом приросла.

Дверь отворилась, и на пороге появился Силантий, в руках сковородка.

— Проснулась, моя пушинка? Сейчас буду тебя кормить.

Он поставил сковороду на подставку, умопомрачительный запах жаренных макарон распространился по комнате, и Роксана сглотнула слюну.

— Ты сам приготовил?

Он улыбнулся, сел рядом с нею на кровать, поцеловал, проводя рукой по обнаженной спине.

— Если честно, макароны поджарила Матвеевна.

— Но я сама могу приготовить… неудобно напрягать соседей — проговорила Роксана.

— Что тут неудобного? Она же понимает, у нас есть дела поважнее — рассмеялся Сила.

Она вспыхнула. Краска стыда залила ее лицо.

— Ты, думаешь, она слышала нас… ночью?

— Может, и не слышала, но все знают, дело молодое — хмыкнул он, покрывая ее лицо жадными поцелуями. Она пыталась поначалу прикрываться одеялом, но так настойчивы были ласки, что она раскрылась и обхватила его плечи руками, и тоже принялась целовать его, и снова любовь и страсть охватили их…

Потом они ели макарошки, поглядывая друг на друга, голодными глазами.

— Скажи. Почему ты вышла замуж за доктора?

— Я не хотела, но… жили мы бедно, папа умер. Герман увидел меня на улице, и попросил моей руки у мамы. Пообещал помочь деньгами, и она согласилась…

Роксана опустила голову, рассказать про «черных вдов» она не осмелилась. Вдруг Сила испугается, и откажется от нее. «А если и правда, проклятие существует. Наверное, лучше, что Сила — чужой муж. Тогда, возможно, смерть не будет ему угрожать» — подумала она.

— О чем ты задумалась, Сана? — спросил он, заметив, как тень омрачила ее лицо.

— Я… Хочу написать письмо маме и бабушке. Они ведь ничего обо мне не знают… А я о них, как они там без меня живут? — произнесла она.

— Письмо? Я выпрошу в штабе у писарчука чистую бумагу, и принесу тебе — сказал Сила — и что же ты напишешь своим родным?

Она задумалась. «А правда, что я им напишу? Что родила ребенка и похоронила его. Что доктор хотел увезти меня в Китай. И теперь я живу с чужим мужем в бараке. Наверное, мама и бабушка огорчатся»

— Я еще не придумала…

— Напиши, что у нас все хорошо — посоветовал Сила — разве не так?

— Да, ты прав, все хорошо — она улыбнулась, действительно, зачем огорчать родных? Все же хорошо: она не уехала на чужбину, осталась на родине, ушла от старого мужа, и нашла нового, он молод, силен, красив, что еще надо?

А Силантий продолжил свою речь.

— Недавно Тимофей собрал нас в штабе, привел мужика. Он фотограф.

— Какое странное имя — улыбнулась Роксана.

— Да. Тимоха сказал, что фотограф снимет нас на карточку для газеты. Мужик приволок такую штуку — ящик на трех ногах, построил нас и говорит: смотрите, сейчас вылетит птичка. Мы уставились на его ящик. А никакой птицы не было. Обманул, гад. Хотели его побить. Командир сказал, что мы дураки, нет никакой птички, это так говорят, чтобы мы головами не вертели и глазами не моргали, иначе портрет не получится.