Сила Света

Я в пол-уха слушала Николая, лениво глядя вперед. И правда, скоро показались первые домики. Мне бы до них топать и топать пешком. Деревня на удивление оказалась большая, правда попадались неухоженные избы с покосившимися заборами, ну а так, деревня, как деревня. На улице ни души даже собаки не гавкали, да это и понятно, в такую жару только на речке время проводить или в прохладной избе сидеть.

Еще издали я заметила расписной одноэтажный домик. Он больше походил на сказочный теремок. Зеленая крыша избы украшена пропильной резьбой, оконные ставни — деревянными кружевами. Темно-коричневый цвет стен прекрасно сочетался с белой росписью. Малахитовый забор ни в чем не уступал дому. Резное оформление верха еще больше придавало эффекта сказочности, как и деревянная сова на воротах.

— Приехали! — объявил Николай и неожиданно бибикнул. Я постаралась мило улыбнуться, открыла дверцу машины и вылезла на пыльную дорогу. Тут же загавкала собака и на крыльцо вышла невысокая, худенькая старушка в голубой блузке и синей длинной юбке. На плечах лежал белый платок, а седые волосы убраны в тугой пучок.

— Фу! Фу, окаянный, — прикрикнула старушка на черную дворнягу и тот заскулив, спрятался в будке. Затем баба Нюра взглянула на гостей и довольно улыбаясь прижала руки к груди.

— Вот Анна, Тимофеевна, как и обещал, — Николай открыл калитку, пропуская меня вперед. — В целости и сохранности.

— Внученька! — старушка широко расставила руки в стороны, ожидая когда я подойду, чтобы крепко обнять. «И вот эта баба Нюра, которая так плоха, что надо было срочно выезжать и увидеться?» Да она лучше моей бабушки выглядит, хоть и старше ее на пять лет. Вон сколько силы в руках и кожа моложавая, морщин почти нет, а глаза… глаза и правда, как у меня — синие.

Немного растерянная и уставшая, я решила потом обо всем подумать и при удобном случае узнать у бабы Нюры, зачем она обманула младшую сестру и попросила моего приезда.

После баньки усталость, как рукой сняло, а вдыхая аппетитные ароматы еще с веранды, поняла, как проголодалась. Дом у старушки был небольшой. Кухня и комната, разделенная русской печкой. Пристройка, где находились чулан, коридорчик и летняя спальня. Вот там я и расположилась. Комнатка маленькая, но уютная. Небольшое окно, возле него кровать стояла, старенький шкафчик с одной дверью и зеркало напротив двери. Вот и все, что помещалось.

В доме за накрытом столом уже сидели Николай и незнакомый старик с колючим черным взглядом, от которого сразу стало не по себе. Худой, лицо со шрамами от язв, в тонких пальцах с желтыми от никотина ногтями, держал полную стопку.

— Это Федор Игнатьич, сосед мой, — представила баба Нюра незнакомца, — помогает мне картошку копать или по дому, что сделать. С Колей ты сама познакомилась. Без него и баньки бы не было и шашлыков.

— Эх, баба Нюра, перестаньте, — с улыбкой произнес Николай, но я видела, что похвала старушки ему приятна. Мужчина поставил бутылку с самогонкой на стол, взял рюмку, подмигнул мне и протянул руку, чтобы чокнуться. — За знакомство!

— За знакомство, — повторила я, но в отличие от гостей, которые залпом осушили стопку, выпила лишь половину. Не любила я крепкие напитки, но отказывать не стала. Самогонка обожгла горло и в глазах появились слезы. Сморщившись, жадно припала к холодному компоту из яблок.

— Хороша моя самогоночка, — посмеивался Николай, глядя на меня хитрющими глазами.

— Крепкая, — только на бутылку с мутной жидкостью посмотрела, как меня передернуло. Брр. Мурашки побежали по коже.

— Кушай, Настенька, — подвинула мне тарелку баба Нюра, — вот тебе картошечка, мяско и зелень, огурчики с огорода. Все домашнее.

— Спасибо, — душевно поблагодарила старушку. Было заметно, как она старалась мне угодить, поэтому все вопросы потом, а сейчас обижать бабушку не хотелось.

Николай оказался хорошим собеседником, травил шутки, а потом они еще с бабой Нюрой матершинные частушки петь начали. У меня чуть глаза на лоб не вылезли и уши в трубочку не свернулись, но самогонка сделала свое дело и вскоре я им хлопала, даже «У-ух!» подпевала. Единственный кто не присоединился к нашему веселью был Федор Игнатьич. Он молча пил самогонку, ходил курить и сверлил меня жестким взглядом.

Когда часы показали время девять вечера, баба Нюра очень резво выпроводила гостей и я помогла старушке убрать со стола, как вдруг вспомнила о родных.

— Как мне сообщить родителям, что я добралась и все хорошо?

— Позвони или у тебя денег нет на телефоне? — спросила баба Нюра, убирая со своей

кровати покрывало и аккуратно вешая его на спинку стула.

— Деньги есть, но вот связи здесь нет, — улыбнулась я.

— Кто тебе сказал? Вон вышка стоит у Тамарки на огороде, ей МТС каждый месяц за аренду десять тысяч перечисляет. Иль ты думала мы здесь совсем темные, — хмыкнула баба Нюра, — на вот чистую постель, держи. Иди, стели пока, а я Матрене наберу, скажу, что ты доехала.