Сила ведлов

Митяй, услышав об этом, даже похолодел от ужаса, но ведлы-химики, для которых он уже изготовил мощные поршневые насосы для сжатия газов, установку для сжижения метана, а также добрых две сотни прочных столитровых стальных баллонов, даже не моргнули глазом и вскоре, работая своими говорящими камнями, каким-то совершенно непостижимым образом выделили из воздуха аргон и закачали его в баллоны под давлением в шестьдесят атмосфер. Да, похоже, для ведлов с говорящими камнями, получивших новые знания о чём-либо и потому одержимых идеей совершить очередной технологический прорыв, не существовало никаких преград, ведь тогда их говорящие камни превращались в мощнейшие и к тому же очень тонкие инструменты, способные даже отфильтровывать молекулы аргона. Ни о чём подобном он прежде не мог и помыслить.

Вскоре Митяй увидел первые рамы мотоциклов, отлитые целиком из титана, а также блоки цилиндров уже четырёхтактных, четырёхцилиндровых двигателей с водяным охлаждением, объёмом в два литра, поршни и пальцы к ним. Эти высокооборотистые движки работали на экологически чистом топливе, смеси бензина и метана, залитой в прочные цельнолитые титановые бензобаки. Они должны были иметь мощность минимум в сто шестьдесят пять лошадиных сил. Движки одинаково хорошо подходили как для новых мощных трёхколёсных Ижиков, так и для автожиров, все несущие детали которых уже отливались из прочного сплава магния и алюминия. Летательных аппаратов Игнат собирался изготовить целый десяток, причём сразу трёх моделей. Его вполне удовлетворили те испытания, которым они подвергли натурные макеты. Из титана отливались и диски колёс мотоциклов, но что самое удивительное, ведлы освоили изготовление карбона из газовой сажи и прессовали из него как металлокарбоновые прокладки, так и тормозные диски. В общем, внедрение новейших технологий с помощью ведловской силы шло ускоренными темпами, и ведлы начали интересоваться фуллеренами, углепластиками и сверхпрочной металлокерамикой на базе наноматериалов.

Митяю, честно говоря, даже сделалось обидно. Он в этой толпе колдунов с говорящими камнями, схватывающих на лету сложнейшие научные и технические понятия, да ещё умеющих воплощать их в жизнь, выглядел без своих говорящих камней бедным родственником. Шутка сказать, но хитроумные ведлы-конструкторы, они же модельщики, которые сначала изготавливали весьма прочные модели из специальной мастики, даже не пользовались чертёжными инструментами и кульманами. Они просто рисовали на листе пергамента довольно простенький эскиз будущего изделия, потом, целым коллективом глядя на него через языки пламени, вырывающегося из газовых горелок, всей толпой ведловали, и грубый, приблизительный, можно сказать, примитивный эскиз, нарисованный графитом, под воздействием говорящих камней, освещающих его разноцветными лучами, превращался в точное трёхмерное изображение, сделанное уже цветной тушью, но без помощи кисточек, перьев и рейсфедеров. Словно в струйном принтере, тушь сама переносилась из чашечек на большой белоснежный лист. Однако самое фантастическое священнодействие происходило потом. На следующий день, рассмотрев на свежую голову своё творение, ведлы-конструкторы либо велели подмастерьям соскрести всё к чёртовой матери и потом долго ругались, выясняя, кто именно упорол косяка и почему, либо снова начинали своё ведловское камлание через огонь, но уже совсем фантастическое.

Теперь напротив них на большом низком столе, посреди которого размещалась длинная узкая жаровня с газовыми горелками, ставилась ёмкость, наполненная мягкой, податливой формовочной мастикой, трёхмерный, поразительно точный и понятный эскиз изделия они клали перед собой на стол — и начиналось действо. Говорящие камни вспыхивали тотчас, едва только загоралось пламя, поднимающееся над жаровней высоко вверх и превращающееся в светящийся, но совсем необжигающий огненный экран, позади которого формовочная мастика, имеющая красивый палевый цвет, освещенная яркими, осязаемо плотными лучами, оживала. Проходило всего несколько часов, и на столе возникала модель двигателя или какой-нибудь иной установки в натуральную величину.

Первоначально модель Большой Шишиги была изготовлена из дерева, на что ушло почти три недели, но затем кто-то догадался сварить формующуюся мастику, и машину переделали всего за три дня, в результате чего получился макет Большой Шишиги, изготовленный из куда более прочного материала, чем дерево. Примерно такого же по прочности, как хорошая бронза, только намного легче. Плавилась же эта мастика при температуре в двести сорок градусов, но пластичной и податливой становилась уже при пятидесяти шести.