Сила времени

Он любил, как готовила мама: всего было так много и так вкусно, что всегда не знаешь: что же съесть первое, а в итоге только пробуешь всего понемножку, наевшись до отвала. Его родители что-то говорили ему наперебой, но Макс их почти не слышал, увлечённый едой: он уже несколько дней так не ел – все не было аппетита, а сегодня немного окреп. Это ощущение давало очень большие надежды на быстрое выздоровление. Даже себе поражался, чувствуя, что уже соскучился по школе, и было даже радостно, что попал со своими болезнями прямо на школьные каникулы. Целых пятнадцать дней у него есть, чтобы окрепнуть, раньше снять гипс и начать ходить. Это так обрадовало, что он аж перестал есть и заулыбался.

– Что это с тобой, Максим? Я ему говорю, что мы сейчас уходим в гости, а он улыбается!

– А что мне остаётся делать? Не идти же с вами.

– Чем же это ты собрался заниматься, пока нас нет? Очень интересно.

– Спать лягу, чем еще, или почитаю, пока спать неохота.

– А телевизор что не будешь смотреть?

– Наверное, нет. Хотя ещё не знаю, если будет нормальный фильм, то обязательно посмотрю. – Макс уже пил чай с тортом, согреваясь им после холодных салатов, и смотрел на маму, такую нарядную, что подумал: “Прямо как ёлка! Ну, умеют же женщины наряжаться!”

– Ну, всё, покушал? Мы пошли. Наверное, только утром будем дома, или вообще вечером. Так что не теряй!

– Хорошо-хорошо, не переживай так.

– Ты не обидишься, что тебя одного оставляем в такой праздник, Максим?! Только честно!

– Не вы же виноваты! – Съязвил Макс и больше ничего не сказал, сухо смотря на мать. Ему стало больно оттого, что она даже не придала значение сказанному. “А с другой стороны, – подумал, – даже лучше: зачем портить праздник?”

– Зайдите к тете Рите, пусть Ромка придет, мама! – Уже в закрывающуюся дверь крикнул он и ощутил себя таким одиноким и никому не нужным, что снова защемило сердце…

Вспомнил о Свете: „Она тоже смотрит телевизор, тихо плачет и, наверное, думает обо мне, таком маленьком и беспомощном, ничего не понимающем.” Макс знал: внутри нее происходит борьба: за веру, а любовь помогает ей. – Наверное, от этого так тяжело на душе, не хватает сил, когда в тебя не верят, – он представил, как для нее это сложно, – но она сможет, она сильная и этим поможет мне: даст силу, с помощью которой у меня и получиться осчастливить ее. Я люблю тебя, Светочка! – Услышит ли она его в эту Новогоднюю ночь? Скорее “да”, чем “нет” – так и должно быть.

В девятнадцать часов Максим лег на диван, чтобы поспать хоть пару часов до прихода Романа, стараясь представить: какая нарядная сейчас Светлана Викторовна; жаль, что я не увижу…

Когда он уже засыпал, ёлка всё ещё стояла у него перед глазами…

XI

„Хороший выход из положения!” – Подумала Светлана, проснувшись уже вечером от шума пришедших гостей. Сначала она даже разозлилась на своего мужа, что он не отменил праздник. Потом, однако, подумала: „Стоит повеселиться и хоть немного отвлечься, чтобы в новом году было все хорошо, а он был таким же веселым и таинственно-загадочным, как этот”. Света улыбнулась, вспомнив, как говорят: „Как встретишь Новый Год, так его и проведешь! Так-то”. Решив поздороваться с пришедшими гостями и чувствуя боль в области живота, села на диване, закрыла глаза, но не смогла встать.

– Сиди-сиди, Светочка! – Поспешила остановить её Людмила Александровна, – как ты себя чувствуешь? – Света не ответила, – ты не переживай: мы всё принесли с собой. Сейчас немного посидим, вас поздравим и пойдём. Светик, ну скажи что-нибудь.

– Я ничего не готовила, Люда. – Тихо, и не открывая глаз, проговорила она.

– Ничего не надо, мы тебя пришли проведать и поздравить. Надеюсь, мы не зря пришли, если честно, я не хотела тревожить тебя, с большим трудом меня уговорил Вадик.

“Что же это со мной? – Недоумевала Света, – нельзя же так относиться к людям, которые тебя любят и уважают. Да! Раньше я и своих коллег отталкивала, держа привычную дистанцию. Но всем ведь из-за этого казалось, что я смотрю на них свысока, а они: кто, обидевшись, кто, оскорбившись, а кто и вообще пытались не общаться со мной, или очень холодно ко мне относились. Господи! Я же этого совсем не замечала за собой, сколько думала, страдала: почему, да почему со мной так происходит: вроде бы и педагог хороший и человек неплохой, а люди, коллеги и родственники – все от меня. Сейчас мне так стыдно перед всеми ними! Прости, Господи!

– Таня, ты на меня не обижаешься? – Светлана обняла сидящую рядом Людмилу. – Что я так некрасиво вас встретила…

– Да что ты, нет, конечно. Я же понимаю, тебе сейчас нелегко, и тоже переживаю за тебя, Светочка… – у Люды побежала слезинка по щеке.

– Людочка, я тоже тебя люблю, очень люблю! Наверное, как сестру, или даже больше – как родную. Прости, что все время я так вела себя… – Света тоже пустила слезинку, как и Людмила – больше от счастья, чем от безысходности.