Сила Зверя

Случалось конечно, ссорились промеж себя владельцы прибрежных замков. Бывало, доходило дело до сшибок, обнажались мечи, проливалась кровь. Но, испоконвечная угроза, приносимая гиперборейскими ветрами, гасила эти распри, не позволяла им перерасти в бесконечную, изнуряющую файду. Чтобы не потерять в огне пиратского набега феод, свободу, а то и саму жизнь, приходилось забывать мелкие обиды. И только лишь причаливали к берегу варяжские драгоны, тотчас спешили выручать соседа. А в другой раз помогал сосед.

От того, в преддверии битвы с самим конунгом Альтом, бароны единодушно признали главенство могучего Рансонборга. Не только силою выделялся он среди прочих, но прославился военною удачей и отвагой. Сейчас, широкоплечий, густогривый, скакал перед войском — выравнивал шеренги, отдавал последние приказы.

Плотнее смыкались ратники. Плечом к плечу, дружина подле дружины готовились поморцы решительно сразиться с давним северным злом.

На крыльях ноддовского разместили дружины прибывших лордов. Там особого порядка не было. Сюзерены в угоду своим спесям, в ущерб общей стратегии, воинов кланов не перемешивали, каждая дружина особняком держалась. От того стройности порядков не наблюдалось — пешие, конные, стрелки и тяжелая пехота, располагались как попало. Где народу избыток, где, по малолюдности клана, совсем жидко.

Сигмонд хмурился. Опасался фланговой атаки разбойников. Наступление вдоль речных берегов грозило окружением королевской армии. Сомневался Мондуэл, что смогут ноддовцы в кольце противника удержать позиции. Скорее ударятся в панику, а это — конец.

Да и сенешаль, видя такую безалаберность, до поры до времени, пока гать готова не будет, держал своих рубак, хоть и позади шеренг, да в центре. Угрожал Альту лобовой атакой. А, про всякий случай, на краю правого крыла разместил дружину пэра Стока. Знал — подведет. Ни в верности, ни в храбрости Перстеневцев сомнений не держал.

И верно поступил старый воевода. Так и не решился конунг, середку войска ослабить, не отважился на охватывающие удары. На счастье ноддовцев не сменил построение отрядов.

Вперед войска варяжского, на огромном буланном жеребце, выехал могучий боец. Раз, другой проскакал между ратями, плашмя бил мечем по щиту. Зычным басом вызывал на поединок.

Нерешительно переминались ноддовцы, супротив такого богатыря робели — не устоять ведь. А варяг, видя замешательство противника, начал частить людей короля охальными словами, своей силой похваляться.

— Вот какой выискался, — гневилась сенешалевна. — Что ж ему пыль с ушей не постряхнет! Аника воины!

— Мне что ли прикажешь? — Лениво поинтересовался Сигмонд.

— Вот еще чего! Много чести! Я сама управлюсь.

Сигмонд, удивленный, посмотрел на подругу. — Да прилично ли это? Тут, судя по всему, предполагается честный поединок.

— Он нас честит, а мы к нему честь по чести должны? Может еще под кильт велишь рыбоглота целовать?

— Нет, под кильт не надо. — Согласился витязь.

Гильда, научилась уже не суетиться, плавно вынула из колчана белоперую стрелу, наложила на тетиву. Наклонилась, сорвала былинки, пустила их по ветру, определяя силу того и направление. Подняла лук, натянула жилу, тщательно прицелилась.

Поперхнулся варяг бранным словом. Схватился вражина рукою за пробитое горло. Выпучил глаза, харкнул кровью, и вывалился из седла. Словно куль нечистот шмякнулся в болотную траву, только истошно расквакалась придавленная лягушка.

Примолкли с обеих сторон ратники, пораженные такой коварною победой, срамной смертью единоборца. Саган нахмурился, глазами по рядам повел, ища того нечестивого стрелка. И другие недовольно оглядывались.

Гильда вскинула лук вверх. — Йоха-йоха-о-о! — Прокричала боевой клич клана. — Нодд! Нодд!

Захохотал сенешаль, руками по стальным набедренникам захлопал. Засмеялся и король. — Нодд! Нодд! — Закричали монаршие гридни.

— Нодд! Нодд! — Подхватили ратники, загудели волынки, задвигались знамена. Войско двинулось на врага.

Первые ряды варягов, скрываясь за щитами, опустились на землю, открывая стоящих позади себя стрелков. Зазвенели луки, засвистели стрелы. Ноддовцы ответили. Раздались первые крики боли, первые люди попадали, уязвленные каленой сталью.

Расталкивая строй вперед морского воинства выбежала орава здоровенных мужиков. Ражие молодцы, все как на подбор рослые, широкогрудые, косая сажень в плечах.

— Берсеркеры. — Тяжелый вздох прокатился по рядам ноддовцев. Увлекаемые неистовыми воителями, варяги устремились в битву. Грудь о грудь ударились дружины.

Звон, треск, скрежет. Сшибаются мечи, искрами брызжут, щербятся. Ломаются копья, раскалываются щиты, гнутся брони. Глубоко в плоть, сквозь кожу доспехов, сквозь кости, врубаются стальные клинки, горячая кровь проливается на сыру землю. Топот многих ног, крики ярости и хрип внезапной запредельной боли.

Давит враг. Крепки и настойчивы пираты, яростен натиск берсеркеров. Проломили они, тяжелыми своими секирами, своей неуемной лютостью, ряды поморских дружин, врезались внутрь шеренг. За ними ушкуйники устремились. По всему полю кипит сеча, водоворотами кружит, смерчами ходит.