Сильбо Гомера и другие

Исчезло в плавильных тиглях и большинство золотых и серебряных ювелирных изделий из Кахамарки и Куско, уцелели лишь немногие из них, которые были в «чистом» виде отправлены в сокровищницу испанского короля. Среди них, рассказывают искусствоведы, сохранился большой золотой фонтан, украшенный золотыми птичками и человечками, берущими воду из фонтана; золотые ламы с пастухами в натуральную величину; серебряный орел, вмещающий два кувшина воды; массивная золотая скульптура идола ростом с четырехлетнего ребенка и еще кое-что из «мелочей». Из столицы государства инков завоеватели забрали огромную, десять метров диаметром, пластину из «белого металла» (сплав золота, платины и серебра) с изображением богини Луны. Как сообщают источники, она была такой тяжелой, что не нашлось весов, чтобы ее взвесить, и — дабы определить ее вес и ценность — ее распилили на куски, которые затем переплавили. И выяснилось, что она весила более 920 килограммов!

Действительно, меньше чем за полвека после открытия Америки испанские конкистадоры разграбили все сокровища ацтеков, инков, чибча-муисков, не говоря уже о более мелких индейских племенах. Полные трюмы золота и серебра, сундуки жемчуга и колумбийских изумрудов — поистине сказочные богатства мощным «золотым Гольфстримом» хлынули от берегов Карибского моря в королевские подвалы Испании. И что примечательно — до наших дней дошло очень мало великолепных образцов ювелирного искусства мастеров древней Америки: известно, что бесценные сокровища, после того как они достигали берегов Испании, превращались в «золотой лом» и исчезали в плавильных печах. И такая судьба постигла почти все золотые шедевры мастеров-ювелиров доколумбовой Америки!

Но не все испанцы эпохи конкисты были грубыми и невежественными варварами, не понимающими истинной стоимости награбленных у «дикарей» сокровищ. Видимо, уничтожать их, превращая в металлический лом, заставляли неистовые ревнители христианской веры, католические монахи, и «общественное мнение», видевшие в индейских произведениях искусства лишь две прямо противоположные ипостаси: материальную ценность (золото, серебро, драгоценные камни) и объект языческого идолопоклонства, который в первую очередь необходимо было уничтожить, чтобы извлечь из них ту самую искомую «ценность». И честь соблюсти и богатство приобрести!

Просвещенные люди того времени — следует заметить, достаточно редкое явление в «эпоху первоначального накопления капитала» — не могли не понимать еще и художественной ценности индейских сокровищ. Ведь в Европе еще продолжалась эпоха Возрождения с ее открытием исчезнувшего античного искусства, «языческого» по своей сути — с точки зрения церковников. Однако «сброду негодяев», по образному выражению К. Маркса, грабившему сокровища индейских владык, было не до высокого понимания вечной ценности произведений искусства «нецивилизованных дикарей». Гораздо логичнее было, со всех точек зрения, обезличить в слитке «презренного металла» любое уникальное творение индейского мастера. Навсякий случай — для того, чтобы компаньоны по грабежу не смогли узнать в приметном идоле с золотой короной украденную друг у друга золотую ценность, порой переходившую по нескольку раз из рук в руки, как это было во время междоусобной грызни конкистадоров на Кубе, в Мексике, Перу или Колумбии…

Выдающийся испанский гуманист, «защитник индейцев» Бартоломео де Лас Касас (1474–1566), автор капитального труда «История Индий», посвященного истории завоевания Нового Света, много раз писал в своей книге об истинной стоимости индейских произведений искусства. В рассказе о «дарах», полученных конкистадором Грихальвой на острове Улуа в бухте Тобаско от местных вождей-касиков, он пишет: «Касик дал испанцам еще много разных разностей, но перечисленные дары были самыми ценными и красивыми. По весу все золото, полученное испанцами, стоило добрую тысячу дукатов, не говоря уж о том, что иные драгоценности были сработаны с великим мастерством, и одна работа сама по себе могла стоить дороже, чем все золото, которое пошло на эти вещи. В благодарность за этот подарок, — пишет с иронией Лас Касас, — главнокомандующий поднес касику… сокровища из своего тряпочно-побрякушечно-го запаса…»