Silence

– Да я не обратила внимание, – искренне призналась я, продолжая упираться хмурящимся взглядом в свой недопитый цикорий, представляя, как в нём тонет небольшая чёрная машинка с уже не дышащими пассажирами и оттого неспособными оценить всего ужаса происходящего с ними. – Хм… Как думаешь… – я резко оторвала взгляд от чашки и сразу же встретилась с неожиданно пронзающим взглядом Шеридана, который, оказывается, всё это время смотрел на меня в упор.

– Что?.. – подождав несколько секунд, но так и не услышав продолжения моего вопроса, решил подтолкнуть меня он.

– Да так… Ничего… – я почему-то вдруг решила опустить взгляд обратно в свою чашку. Сделав из нее пару больших глотков, я попыталась вспомнить о том, что же я хотела у него спросить…

Ах да, вопрос по поводу посетителей Камелии Фрост. К ней что, пускают всех подряд, не только родственников? Если так, тогда кто её посещал и в каких отношениях она состоит со своими посетителями? Может быть нам стоит присмотреться к этому вопросу?..

Кого я обманываю. Я снова хватаюсь за соломинку.

И всё же лучше хвататься за соломинку, чем за воздух.

Глава 36.

Мы изучили и скопировали журнал посещений Камелии Фрост, с утра пораньше побывав в больнице. После мы пообщались с девочкой лично и поняли, что в журнале не значатся ни Дакота и Итан Галлахеры, приходившие к ней в компании своего отца, который расписался в журнале, ни Джастин Оуэн-Грин, о котором рассказывал нам Киран и о котором не забыла упомянуть сама Ками, ни сестра девочки Белинда Фрост, ни Тео Монаган, брат погибшей Эйприл Монаган, о котором Камелия вспомнила в самом конце. Так выяснилось, что журнал посещений в местной больнице ведется из рук вон плохо. Никакого Фаулера или Флауэра Ками, как и другие люди в этом городе, со вчерашнего дня так и не вспомнила, как не вспомнила больше вообще ничего из того злосчастного вечера. Уже выйдя из палаты девочки-тихони, я вдруг поняла, что внутри меня закипает злость. Одно толковое воспоминание единственного выжившего человека в той машине могло бы выпустить меня из этого города уже сегодня, ну или хотя бы завтра. Это просто невыносимо…

К вечеру злость прошла и в душе неожиданно поселилась какая-то грусть. Может быть потому что я поговорила по телефону с Бертрамом, Эшли и Клэр, решившим на выходных купить щенка черной овчарки у одного из трех кузенов Бертрама. Наша старая-добрая овчарка скончалась от старости еще в прошлом году, доставив своим уходом всем нам немало боли, и теперь я грустила то ли из-за того, что вспомнила о почившем четвероногом друге, то ли оттого, что еще неделю назад у меня были все шансы на то, чтобы провести эти выходные с семьей.

Неожиданно упершийся лбом в мою ладонь Вольт вдруг издал едва уловимый скулёж. Может быть ему тоже было грустно, а может быть он учуял мою грусть.

– Всё нормально? – остановившись у дивана, на котором я вот уже пять минут как неподвижно сидела, расслабленно откинувшись на спинку и разбросав в стороны руки, поинтересовался Гордон.

– Думаю о том, что мы можем упускать, – вздохнула я, прислушиваясь к начинающемуся за окном дождю и слабым раскатам грома.

– Тебе стоит отдохнуть.

– Обязательно уйду в отпуск, – положила голову назад на спинку дивана я. – Только не подумай, что в отпуск я захотела из-за этого дела. Я еще до этого собиралась смотать удочки на пару недель.

“Смотать удочки” – так говорит Бертрам. Неужели я настолько по ним соскучилась?.. Вроде бы нет. Просто хочется почувствовать, что я дома. Что у меня есть дом…

– Я бы никогда так не подумал. Я знаю, что ты сильная.

– Вот как? – ухмыльнувшись, приподняла бровь я. – Откуда знаешь? Тоже по базе данных ФБР пробил?

– Ты мне никогда не простишь этого? – заулыбался Шеридан. – Хотя я наверняка уверен в том, что ты тоже пробивала меня по этой же базе.

– Никогда – это слишком долго, – заулыбалась в ответ я и поднялась с дивана под бой настенных часов, возвещающих о девяти часах вечера. – Когда-нибудь я тебя за это если не прощу, так забуду.

– Забудешь меня за то, что я пробил тебя по базе? – продолжал улыбаться он.

– Забуду то, что ты это сделал, хотя с учетом того, что ты не даешь мне об этом забыть, мне скорее придется тебя просто простить. Ладно, на сегодня хватит, – направившись к выходу из гостиной, выдохнула я. – Мы пообщались с медперсоналом и Камелией Фрост, часов десять побились лбом об эту крепкую доску, нужно бы передохнуть… – смиренно констатировала я, решив не говорить о том, что моё внимание к концу дня стало настолько рассеянным, что толку из него теперь точно никакого не выжмешь.

– Ты что, хочешь спать? – поинтересовался идущий за мной след в след собеседник.

– Нет, – выйдя в темный коридор, я остановилась и обернулась. – Просто хочу отдохнуть. В конце концов, сегодня пятница, вечер, я седьмой день как топчусь здесь на месте… Нужно выдохнуть, – я пожала плечами. – И, да, я пробивала тебя по базе.

– И как я тебе? – мы почему-то говорили глухо, словно тусклый настенный свет в гостиной и темнота коридора требовали от нас тишины.

– Хорош, – усмехнулась я.