Силентиум (СИ)

Собравшись с последними силами, которые безудержно его покидали, Драко возвёл палочку вверх и, борясь с неистовым желанием вдохнуть полной грудью, сдавленно произнёс:

— Асцендио.

Он сосредоточил все силы в пальцах онемевших от холода рук. Их тела подхватил стремительный магический импульс, и спустя секунду они с Гермионой оказались на поверхности.

Жадно и хрипло хватая ртом воздух, Малфой изо всех сил пытался удержаться на воде, но по причине иссякших сил, переохлаждения и неподвижного тела раненой Грейнджер, крепким объятием которого Драко никак не мог поступиться, сила притяжения то и дело утягивала его под воду. Проклятое озеро никак не давало отдышаться и насытить лёгкие необходимым кислородом, снова и снова поглощая Малфоя с головой в свои глубины.

Хоть бы она ещё была жива…

— Пожалуйста… Грейнджер… Потерпи ещё… Немного… — неразборчиво бормотал Драко, вдыхая после каждого слова.

Он знал, что она его не слышит. Он лишь молил всех богов о том, чтобы ему хватило сил достичь берега — до него оставалось всего каких-то несчастных десять метров, а там…

Неизвестность пугала его. Малфой допускал, что Гермиона могла быть уже мертва. Но это было немыслимо. Он отказывался в это верить, это слишком чудовищно, слишком… противоестественно. Сейчас он не мог анализировать свои чувства, чтобы чётко отметить, в какой момент ему стало важно видеть её улыбку, живой блеск в глазах. Почему её укоризненный взгляд, гордо вздёрнутый подбородок и очаровательно надутые от обиды губы значили для него так много и впредь не казались ему чем-то раздражающим и неприятным.

Просто в этом была вся она. Единственная и неповторимая Гермиона Грейнджер.

— Ты будешь жить… Потому что… Я так сказал…

С облегчением ощутив под ногами песочно-каменистое дно, Драко подхватил Гермиону на руки и, расплёскивая воду и опасно пошатываясь, устремился к долгожданному берегу. Неуклюже опустившись на колени, он бережно уложил Гермиону на траву, лихорадочным взглядом оценивая её состояние.

Она была мертвенно бледна. Посиневшие губы с лиловым оттенком слегка приоткрыты. Чуть ниже плеч на руках виднелись пурпурно-фиолетовые следы от сковывавших её тело лиан. Мелко дрожа от холода, Малфой опустил взгляд ниже, на область под рёбрами, и содрогнулся всем телом ещё больше, шумно и судорожно выдохнув. Алая ткань мокрого платья была неравномерно окрашена тёмно-багровыми пятнами крови, что обильно сочилась из трёх глубоких колотых ран на животе.

— Проклятье! — закричал Драко, трясущимися руками беспомощно проводя по мокрому платью, пачкаясь кровью умерщвлённой магглорождённой волшебницы. — Проклятые твари!

Не в силах сдержать слёзы отчаяния, Малфой до боли прикусил губу, склонившись над безжизненным лицом Гермионы. Ему было страшно коснуться её запястья или тонкой бледной шеи, чтобы проверить, бьётся ли слабым пульсом в её теле угасающая жизнь. Едва ли опомнившись от стресса, Драко схватился за палочку, намереваясь отправить в небо сигнальные огни в надежде, что хоть кто-то их увидит в разгар вечеринки, но спустя всего мгновение, небо озарилось праздничным фейерверком.

Это просто какая-то шутка. Ужасная, чудовищная шутка. Ненавижу…

Но драгоценное время истекало с каждой секундой. Оно имело физическое воплощение — запах, цвет и металлический вкус. Несколько утраченных минут хрупкой жизни Драко мог видеть на своих окровавленных ладонях.

Он крепко зажмурился, пытаясь вспомнить любую информацию, что могла оказаться полезной. Каждый просмотренный в библиотеке фолиант, каждое слово, услышанное на истории магии, каждый…

Он широко распахнул глаза.

Блейз. То, что говорил Забини, что-то про… любовь? Это звучало, как бред. Как самая идиотская выдумка, не имеющая под собой никакого обоснования.

«Я подумал, тебе это может быть интересно».

Драко снова взглянул на Гермиону: от её вида его сердце болезненно сжималось. Она всё ещё была красива, как и тогда, в свете кувшинок и порхающих светлячков. И намного раньше, задолго до этого: в библиотеке, в Большом зале, на уроках. В лучах весеннего солнца во дворе школы. Она была красива всегда.

Какой же я идиот… Как я мог не замечать этого раньше?

Мысли мелькали одна за другой, складываясь в аккуратную мозаику. Всё становилось на свои места. Каждое непонимание нашло своё объяснение. Драко был давно влюблён в неё. Тогда, на Святочном балу, когда он увидел её с Крамом… Мерлин, он убеждал себя, что разочарован в Викторе, а не в том, что студент Дурмстранга появился на балу с самой неотразимой девушкой Хогвартса.

И сейчас она умирала. А Драко так и не успел её поцеловать.

— Я просто хочу, чтобы ты жила, Грейнджер, — сквозь слёзы прошептал он. — Пожалуйста.

Ласково поглаживая ладонью её бледную щёку, Малфой наклонился к безмятежному лицу Гермионы и чувственно, со всей терзающей душу болезненной нежностью прижался губами к её холодным губам.