Сильфида и дракон

«Странно это все…» — подумала девушка в который раз. Этот мальчик… Он ощущался каким-то неодушевленным существом… Просто прекрасная оболочка, внутри которой что-то серьезно поломалось, и это что-то надо теперь чинить. Сильфида искоса взглянула на тонкие черты прекрасного лица. А ведь оно ближе к лунным, пожалуй… Более мягкие очертания носа, губ, подбородка…кожа светлее.

Что же происходит у него в душе? Боится ли он, злится ль из-за своего бессилья? Мучается от ненависти к тому, кто заставил его страдать? Или просто думает о каких-то пустяках, не в силах пока что думать ни о чем серьезном. Да какая разница… Он может оказаться таким, как Валерн. Возможно, она получит от него только жестокость в ответ на заботу. Но что с того? Он ее пациент.

И вновь она услышала его тихий голос. Илейн, чуть шевеля губами, заговорил. Вернее, нет… зашептал.

Белела снегом приоткрытая тетрадь,

Касалась нежно бабочка виска,

Когда я музыку пытался рисовать,

Неосторожно душу расплескав.

И превращался штрих в прекрасный лик,

А шелест струн — в дыхание луны,

Когда сорвался нерв в неровный стих,

Прорезав сердце болью тишины.

Пронзенный острием карандаша,

Мир замер, исчерпав вечерний свет.

Но кровью дорисовывать душа

Стремилась незаконченный портрет…

Очнувшись от изумления, сильфида увидела, что ясные глаза цвета золотящейся на солнце листвы смотрят прямо на нее.

— Я умираю? — тихо спросил Илейн.

— Нет, — так же негромко ответила Альмарис. — Ты выздоравливаешь.

Новость о выздоровлении не обрадовала юношу.

— Кельэн… остров лунных альвов, — прошептал он с тоской. — Я хотел бы остаться там. Я мечтал стать закатной чайкой, свободной птицей севера, чтобы всегда летать над Кельэном. И никогда не возвращаться на Багряный остров…

Сильфида растерялась. Идея утешать пепельного, да еще и не особо понимая, что происходит, казалась ей странной.

— Тебе не надо сейчас волноваться, — сказала она наконец. Голос ее был теплым и чистым, как воздух весной в низовьях гор. — Ты выздоравливаешь — и это благо. Что бы ни случилось потом… Когда судьба дарит еще один шанс — это же не просто так. Ты позволишь?

Девушка налила в стаканчик из бутылочки свежее лекарство и подала принцу. Иметь дело с куклой, которую можно чинить по своему усмотрению — это одно. Но юноша пришел в себя… и что теперь будет?

— Сильфида, — все так же тихо проговорил Илейн, с глядя на ее крылья с искоркой интереса, пробившегося сквозь апатию. — Это ты нашла противоядие? Яд лунных альвов. Другие… не догадались бы, наверное.

Он покорно взял из рук целительницы стакан и неохотно сделал глоток.

— Да, я — сильфида. Послушай… пожалуйста, не отчаивайся! Тебе нужны сейчас силы. Борись, прошу. А лекарство, что я тебе дала, выпей до конца.

— Благодарить тебя… не хочу — пробормотал Илейн. — Если уж так вышло… я должен был умереть… Не он. Судьба так решила.

Его дыхание участилось. Он вдруг стиснул руку девушки. Его пальцы, сухие и горячие, затрепетали.

— Так ждал смерти. Зачем ты это сделала? — в красивом голосе прозвучала грусть, смешанная с легким упреком.

Альмарис была потрясена. Она поняла, что боль терзает эту душу сильнее, чем яд, повредивший внутренние органы, мучил тело. А ее собственную душу, с которой сильфида только училась жить, захлестнула теплая волна сострадания. Почти беспомощный, утонченно-красивый и пронзительно-печальный… Едва сдержалась, чтобы не попытаться заглянуть в него, понять его суть…

Сдержалась? О, да! У нее получилось. Магия созерцания больше не спонтанна! И она теперь сможет… нет. Надо быть очень осторожной. Нельзя, например, заглядывать в суть Валерна. Она невольно превратила Тирис в ледяного призрака, но кто знает, каким неуправляемым чудовищем может обернуться король? Не для того ли, чтобы уберечь от худшей беды, Хтин-Ре не позволила ей совершить с ним магию превращения?

Альмарис забыла сейчас о усталости и боли. Она вновь скользнула взглядом по лицу юного красавца, по его стройной шее… и вспомнила дракона. И то, чего между ними не было. Каким бы прекрасным ни виделся ей здешний принц, второго Тиана нет и не будет…

— Прости меня, Илейн, — вслух произнесла Альмарис. — Я не дам тебе умереть. Это жестоко, я знаю — но не дам. Не могу. И не хочу.

— Не уходи, — вдруг попросил альв. — Или… приходи завтра. Альмарис… ведь так тебя зовут? Обещаю тебе… я ничего с собой не сделаю.

О чем это он? Кстати, мальчик знает, каким ядом был отравлен. Да нет же… Зачем травить себя так, чтобы потом умирать в долгих мучениях? Ведь можно принять быстродействующую отраву…

Ох, ну и мысли!

— Я приду, — ответила сильфида.

Глава 5 Боль

Проснулась Альмарис с мыслью о небе… Ее сердце резанула острейшая тоска. Дайте кто-нибудь хоть одним глазком взглянуть на облака! Нет, об этом не стоит даже думать, чтобы не отчаиваться.

Тоска и сожаление о потерянном высасывают надежду, с надеждой уходят силы… а силы Альмарис были сейчас очень нужны.