Силиконовая надежда

– А ты? У тебя есть свой персональный ад?

Аделина прищурила свои прозрачные глаза и сухо бросила:

– Я же сказала – он есть у каждого. И давай закроем эту тему.

Меня всегда удивляло в ней вот это – умение сказать нужную вещь и тут же замкнуться, опустить бронированную штору, не оставив ни единой щели, чтобы никому не удалось проникнуть туда, внутрь. За те пять лет, что мы знакомы, я так и не смогла понять, что собой представляет Аделина Драгун. Нет, я знаю, что она блестящий хирург, талантливый руководитель и умелый организатор, но что она за человек… Аделина могла прийти на помощь и тут же замкнуться в себе от любого проявления благодарности. Коллеги ее уважали, но, как мне кажется, побаивались и не особенно любили. Но не признавать ее таланта не могли, потому что ее работа – наглядная. Если я пересолю, к примеру, суп, это будет заметно, но не смертельно. А если у Аделины дрогнет рука – кто знает, как потом изменится человеческая жизнь. Моя вот изменилась в лучшую сторону. Я не боюсь смотреть на себя в зеркало – это, пожалуй, то немногое, чего я больше не боюсь благодаря ей.

Так что я твердо знаю – руки Аделины способны вернуть человеку веру в себя и дать ему новую жизнь. Как мне.

– Анна Александровна, это вы тут шебуршите? – Я даже подпрыгнула, уронив от неожиданности на пол миску, которую как раз переставляла на нижнюю полку. Металлическая посудина с грохотом покатилась под стеллаж.

– Черт тебя… – выругалась я, опускаясь на колени.

С другой стороны стеллажа раздалось недовольное сопение, и через секунду я увидела на уровне нижней полки лицо начальника ночной смены охраны Бориса Евгеньевича – красную усатую физиономию с выцветшими голубыми глазами и веселой ухмылкой, словно приклеенной к губам.

– Вон она, в самый угол закатилась, швабру надо или палку какую, – проговорил он, указывая пальцем на едва видневшуюся в темноте миску.

– Вы меня напугали.

– Ну, я ж не хотел. Датчик движения сработал, я и забыл, что вы еще не уходили, автоматически поставил на слежение.

– Да, я тут порядок наводила.

– Вы вставайте, я сейчас помогу достать, с моей стороны удобнее.

Начальник охраны поднялся и пошел к шкафу в коридоре, где хранился инвентарь для уборки, вернувшись оттуда со шваброй.

– Вот так… – Миска выкатилась мне под ноги. – Вы долго еще тут будете?

– Сейчас закончу уже. Я вам мешаю?

– Нет, конечно. Я сам виноват – забыл. Делайте что надо, потом только скажите, что уходите, я снова датчик включу. – Борис Евгеньевич повернулся и пошел к выходу, но задержался на секунду: – Может, вас потом до дома проводить нужно? Я могу кого-нибудь из ребят на машине отправить. Чего вы по темноте будете…

– Нет-нет, – поспешно отказалась я. – Спасибо, я весь день в этом полуподвале, хочу на ночь воздухом… ну, словом, не нужно.

Борис Евгеньевич пожал плечами и ушел, а я поставила миску в раковину, включила воду и, опустив в нее руки, задумалась. Почему я так боюсь мужского внимания? Любого, даже такого, как проявил сейчас начальник охраны? Он ведь ничего особенного не предложил – наоборот, мне как женщине должно бы быть приятно, что человек заботится о том, как я буду добираться домой по темным улицам, живу-то на окраине. Но мне сама мысль о том, что придется оказаться в одной машине с кем-то из охраны, казалась невыносимой. Умом я понимала, что никто из парней не станет приставать ко мне, но внутри все сжималось в комок, завязывалось в тугой узел и дрожало, как то самое желе, что я готовила сегодня днем для персонала. Наверное, с этим мне придется прожить остаток жизни, и никакие беседы с психологом тут не помогут, потому что и психолог у нас – мужчина. И я не могу быть с ним откровенной, он внушает мне тот же страх, что любой другой мужчина. Кстати, я и не хожу к нему уже больше месяца, просто Аделина еще об этом не знает. Рассердится, конечно, но я ничего не могу с собой поделать.

Мысли мои вдруг повернули к новому хирургу. У него было такое лицо… Я не знаю, какие критерии применяются при оценке мужской внешности, но этот Матвей Иванович показался мне нечеловечески красивым, необыкновенным. И от него почему-то не исходило того ощущения угрозы, что я инстинктивно чувствовала от любого мужчины, даже от пожилого начальника охраны.

– Интересно, что он написал в предпочтениях, – пробормотала я, домывая миску. – Я даже не посмотрела, надо же…