Силиконовое сердце

Лучше бы он этого не делал. Глаза ее округлились от обилия яств на столе. Перед нею пестрели и благоухали всевозможные салаты, соусы к ним, несколько видов сыра, колбасы, ветчины, несколько сортов мюсли, джема и варенья. Из одних только яиц наличествовало несколько наименований: яичница-глазунья, омлет, яйцо вареное, яйцо в «мешочек». Стол был длинным и плавно изгибающимся, и после очередного изгиба блюда, представленные в разделе «горячих», переходили в новый разряд – «десерты». Многочисленные пудинги, муссы, изделия из теста и творога, кусочки пирогов и тортов, различные фрукты – от всего этого рябило в глазах. Ева стояла столбом, понимая, что дальше так стоять неприлично. Иначе можно подумать, будто она в глаза не видела еды или долго голодала. Она встрепенулась и кинулась в бой. Свой взгляд она остановила на салате с сыром «Пармезан», яичнице-глазунье из двух яиц, блинчиках с джемом, пирожных с яблоками, кусочке торта, двух видах восточных сладостей, яблоке, банане, кисти винограда, чашке чая и стакане сока. Когда Ева подошла к столику, облюбованному Димой, он сидел уже там. Увидев ее поднос, брат присвистнул:

– Ого! Ты смотри, Ева, как бы тебе и вправду не пришлось заняться с Глебом на тренажерах!

– Я не толстею, – покраснела она, присаживаясь рядом.

Выбор Димы составила чашка кофе без сахара и тост с сыром.

– Ты не хочешь есть даже после того, как долго плавал в бассейне? – удивилась Ева.

– Я вообще мало ем.

– Только много куришь.

Дима хмыкнул, солнце играло в его шелковистых волосах.

– Я начинаю поглощать еду в стрессовой ситуации, но ты-то предупредила меня заранее, что с тобой ничего необычного и стрессового произойти не может.

Ева, проигнорировав последнее замечание, принялась за аппетитную яичницу.

– Здесь так хорошо, что очень жалко, если мы быстро найдем Кристину и должны будем покинуть это райское местечко, – вздохнула она.

– Ты сможешь отдыхать здесь столько, сколько пожелаешь, я оплачу сестренке отдых, – заверил ее Дима, закуривая сигарету.

Он сидел, закинув ногу за ногу, и выглядел, как всегда, очень элегантным. Повсюду слышалась немецкая речь.

– Здесь много немцев, – заметила Ева, расправляясь с кусочком блина, капнув джемом на скатерть.

– Русские тоже есть, – прищурил синие глаза Дима.

– Как ты их отличаешь? Все говорят, что русских за границей сразу видно, – поинтересовалась Ева, поправляя очки.

– Русские, приехавшие на отдых за границу, очень уверены в себе, – пояснил Дмитрий. – Мужчины выделяются из толпы килограммом золота, висящим на шее и символизирующим достигнутую степень благосостояния, а также тянучками, символизирующими небрежное отношение к жизни, удобство и хорошую физическую форму.

– А женщины? – заинтересовалась Ева.

– Вычислить легко по чрезмерной заботе о детях, даже великовозрастных, и безобразной голове, я имею в виду, неровную стрижку и некрашеные корни отросших, выбеленных волос.

– Это тоже что-то символизирует? – прервала его Ева.

– Уверенность в своей неотразимости, то, что мой «козел и так никуда не денется», или «у меня много проблем и забот и нет времени заняться собой», или «я и так неотразима».

– Я смотрю, ты много знаешь, – хмыкнула Ева, поправив прическу, радуясь, что у нее все подкрашено и ухожено, опять-таки благодаря этому несносному типу.

– Сложно, наверное, быть женой стилиста, – задала она вопрос брату, – все время попадаться под его придирчивый взгляд?

– Не знаю, я не был женой стилиста, – буравил он ее красивыми глазами, – может быть, наоборот, хорошо? Всегда будешь ухожена, причесана. Причем бесплатно!

– Тогда годам к сорока лучше поменять мужа-стилиста на мужа – пластического хирурга, чтобы бесплатная помощь в виде омолаживающих процедур и операций оказывалась до седых волос, вернее, благородной, подкрашенной седины.

Дмитрий чуть не подавился кофе.

– Скажи мне, Ева, Юрий – тот бизнесмен из Москвы – был высокого роста с лысой головой и красивым, мужественным лицом?

– Да, откуда ты знаешь? Я не описывала тебе его! – оторопела Ева, и кусочек блина сорвался с ее вилки на тарелку.

– Мужчина именно такой наружности, стремительно набирая обороты, приближается к нашему столику, тихо… – Дима откинулся на стуле и принял самый отрешенный вид.

– Ева! Евочка! Как! Вы здесь?! А я все смотрю, вы это или не вы!? Чудесно выглядите! – проговорил Юрий – а это и правда был он, – подойдя к их столику.

Он выглядел изможденным и измученным, несмотря на дорогой костюм из светлой льняной ткани и супердорогие часы на сильном, широком запястье.

– Здравствуй, Юрий, присаживайся, пожалуйста, – пригласила его Ева, – как видишь, это действительно я.

– Я не помешаю? – покосился он на безмолвного Диму.

– Дима, – протянул тот ему руку.

– Юрий.

– Это мой брат, – пояснила Ева.

– Очень приятно, – заметно повеселел Юрий, – как вы здесь оказались? Ведь тогда мы расстались в Москве. Да, наша встреча была не самая приятная, и расстался я с вами некрасиво, по-английски, так сказать… Но я бы обязательно с вами еще встретился, Ева.