Силиконовое сердце

— Девушки тоже находятся в кельях.

Дмитрий метнулся обратно в монастырь, болгарские полицейские присоединились к нему. Они нашли отсек с монашескими кельями и помогали женщинам покинуть затопленную обитель. Поток воды был настолько сильным, что временами казалось, будто он разломит скалу пополам. Дима увидел перепуганную насмерть Ольгу Кутепову и бросился за ней.

— Оля, выходи немедленно наружу! Где Ева?!

Ольга смотрела на него полными слез глазами и молчала.

— Оля, где Ева?!

— Она пошла в архив… я сама разбудила ее и направила туда… сестра Агата попросила… Она вместе с монахиней в архиве.

— Где он?!

Ольга зарыдала, Дима схватил ее за плечи и встряхнул.

— Где он?!

— Он полностью залит водой, Дима!

— Нет!!

Увязая по колени в воде, затем по пояс, Дима начал передвижение в другую сторону. Скатившись по ступенькам вниз, мужчина оказался полностью под водой и в темноте. Он вынырнул с диким, раздирающим душу криком:

— Нет!!!

Леонид Иванович с полицейскими спешили ему на помощь.

— Сын!! Ребята, держите его, он сейчас не в себе, может навредить…

— Ева… там, под водой, Ева…

— Дима, все затоплено водой уже минут пятнадцать… она не могла выжить… она не могла выжить, вода накрыла их с головой.

Эпилог

Прошло двое суток после того страшного дня. Спасатели, медики и полицейские наводнили ранее безлюдное место. Благодаря титаническому труду и с помощью технических средств рабочие смогли устранить расщелину и восстановить плотину. Подводное течение успокоилось и снова отправилось под землю. Всех монахинь удалось спасти, некоторые из них оказались в больнице с обострением хронических заболеваний от переохлаждения. Высокая худая монашка лежала в больнице с нервным шоком, обзывая всех докторов-мужчин демонами, а медицинских сестер — ведьмами. Труп Агаты вытащили водолазы, и только тело Евы было не найдено. Искать его сочли бесполезным предприятием, так как надежды на спасение не оставалось никакой, и Еву сочли погибшей. Решили, что ее засосало в воронку подземной реки. Иван Костов страшно опечалился этой вестью и винил во всем происшедшем только себя.

— Если бы я не обжег как последний идиот ступни и пошел бы с ними, ничего подобного не случилось бы!

Хуже всех пришлось Диме. Не говоря о том, что он дольше всех пробыл в холодной воде и бился обо все стены затопленного монастыря, парень категорически не желал уходить со скалы, не внимая никаким разумным доводам.

— Я не верю! Ева жива! Я обещал ждать ее здесь и не тронусь с места! Она придет ко мне, вот увидите!

Так и продолжал сидеть в мокрой одежде, отказываясь от еды и питья, у входа в монастырь. Попытка отвезти его силой вниз закончилась плачевно для добровольцев, пытавшихся это сделать. Леонид Иванович никогда не видел таким убитым горем своего сына. Дима забыл обо всем на свете. Казалось, что он сошел с ума. Леонид Иванович слезно умолял его прийти в себя, внять остаткам разума и спуститься вниз. Сохранялась опасность повторного прорыва воды, так как плотина была слишком стара и слаба, а также камнепада. Дмитрия, осунувшегося и обессиленного, все-таки спустили со скалы фактически на одной страховке, так как сам он передвигался с трудом, и отвезли в ботанический сад. Ольга Кутепова превратилась в самую любезную хозяйку на свете, сильно сочувствующую Диме и еще более желавшую утешить его. Она часто и обильно лила слезы по такой милой и красивой девушке, как Ева.

У Дмитрия началось воспаление легких, но покидать Болгарию он наотрез отказывался. Леонид Иванович воспользовался гостеприимством Ольги и остался с сыном.

Темной ночью Ольга пробралась в комнату к Диме, лежавшему в кровати в чистой, но мятой рубашке и спортивных штанах. Теперь ему было совершенно безразлично, как он выглядит. Его глаза оставались закрытыми, черные ресницы бросали длинные тени на бледные щеки, он тяжело дышал и хрипел. Ольга потрогала его лоб, который оказался горячим.

— Дима… проснись… Дима, я хочу порадовать тебя.

— Это будет сложно сделать, — разлепил он губы в корках.

— Ты не спишь?

— Я потерял сон.

— Мне нужна твоя помощь.

Дмитрий сел на кровати, свесив ноги, и застегнул ворот рубашки под пристальным взглядом Ольги.

— Я готов.

— Оденься потеплее, мы идем в сад.

— Ночью?

— Да, именно ночью, ты и я! Только мы будем знать эту тайну.

Дима с трудом наклонился, зашнуровал ботинки, накинул теплую куртку и поплелся в холодную, морозную ночь за Ольгой, одетой в короткую дубленку. Под ногами хрустела тоненькая корочка льда, а в небе ярко горели большие звезды. Они направились к домику, где летом Дима жил с Евой. У больного началась одышка, он поморщился:

— Я бы не хотел…

— Возьми это и разбей статую! — обернулась Ольга, подводя его к статуе Велизара Жечева, глаза ее горели огнем.

— Зачем?

— Я точно знаю, что там сокровища! Бей!

— Не могу! Почему ты так думаешь? Это глупость… Памятник — гордость резиденции.

— Бей, говорю! Я здесь хозяйка.

— А вот это может быть оспорено в суде, — раздался хриплый женский голос, и из-за куста жасмина вышла Ева в окружении каких-то мужчин, один из них поддерживал ее за руки.