Силиконовое сердце

— У многих народностей существуют интересные предания, легенды, слухи, дошедшие до нас и связанные чаще всего с кладами несметных сокровищ, а также с рождением якобы незаконнорожденных наследников, тайными сговорами и отравлением действующих правителей. В девяноста случаях из ста это всего лишь слухи, которые за многие века обросли домыслами, порожденными буйной фантазией людей, передававших их из поколения в поколение. Будучи специалистом в данной области, я обладаю профессиональной интуицией, которая ведет меня сквозь предания, позволяет отфильтровывать существенные факты от домыслов.

Леонид Иванович закашлялся.

— Извините, старый бронхит… полученный еще при неудачном восхождении на вершину в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. Тогда нас накрыло лавиной и мы четверо суток…

— Отец, не отвлекайся, — прервал его Дима, выглядевший, как всегда, элегантно. Темно-синие брюки в узкую полоску с черным кожаным ремнем и тонкая черная водолазка из шерсти прекрасно сидели на его фигуре. Оля позвонила в колокольчик, смущенно улыбнувшись, пояснила:

— Это прихоть отца… он считал, что в таком доме время остановилось и люди должны жить в нем по старинным законам. Он так любил это место… теперь в память о семье я буду жить здесь постоянно. Мне пришлось вернуться из Европы, чтобы поддерживать в доме уют, тепло, содержать его в чистоте и безопасности. Я никому не отдам эту резиденцию… пусть она не наша, даже никогда не принадлежала русским, но мои родные пролили в ней свою кровь, отдали свои жизни. В память о моих родителях поместье всегда будет принадлежать Кутеповым… — На большие глаза Ольги навернулись слезы, девушка полезла за носовым платком, а все почтительно затихли, словно соблюдая минуту молчания после ее траурной речи.

В гостиную заглянула полная пожилая женщина с добродушным лицом, в белоснежном фартуке с оборками.

— Звали?

— Принесите нам чай, пожалуйста.

— Одну минуту… — Женщина глупо улыбнулась, поковыряла в носу и, неуклюже развернувшись, отправилась выполнять поручение госпожи.

Ольга покраснела.

— Извините… Это Ионелия — прислуга. Она умственно отсталая женщина, но добрая и порядочная, всю жизнь прислуживавшая в резиденции. Она как мебель… даже если что-то не так сделает или разобьет посуду, я не могу выгнать ее… Да и куда ей пойти? Она не выходила за пределы ботанического сада, не умеет читать, писать. Конечно, если намечается какой-то прием, что случается редко, то я прошу ее не высовываться из своей каморки, а вот сегодня…

— Не стоит оправдываться, все хорошо, — прервал ее Дмитрий. — Отец, продолжай, пожалуйста.