Силиконовые горы

– Мы не будем устраивать пафосного оглашения завещания, – Наташкина мать, пошатнувшись на высоких каблуках, ловко рухнула на свободный стул. Адвокат остался висеть над ней. – Вы ведь знали, что моя Ната завещание составила?

– Не знали, – буркнула я, – мы никогда об этом не разговаривали.

– Бедный ребенок, – хохотнула она, – она никогда не интересовалась законом. Наверное, это было для нее чем-то вроде развлечения… Но у нотариуса заверила, все как положено. Мы не можем это игнорировать, было бы нехорошо…

Да она же пьяная совсем, едва на ногах стоит – дошло до меня. Непонятно только, почему ее опьянение было разухабистым и лихим, а не подавленно-печальным.

– И в этом завещании упомянуты вы, девчонки, – Ирма Геннадьевна звонко икнула и вытерла рот краешком перьевого боа.

– Мы? – растерялась Ксения.

– Ксения Андреевна Пароходова и Алиса Александровна Ермакова, – пришел на помощь адвокат. – Вам завещано по пятнадцать тысяч долларов каждой в рублевом эквиваленте по курсу ЦБ. Вам необходимо будет подписать кое-какие бумаги, лучше это сделать в моем офисе, можно прямо сегодня.

– Вы с ума сошли? – изумилась я. – Какие пятнадцать тысяч, в каком эквиваленте?

– В рублевом, – терпеливо повторил он, – понимаю, для вас это неожиданность, но… Такова была воля покойной. Я вам оставлю свою визитную карточку. Позвоните мне вечером или завтра, и мы обсудим подробности.

Адвокат ретировался, за ним, пошатываясь, потянулась Наташкина мать.

– Похоже, он не пошутил, – подала голос Ксения.

– Какие тут шутки. Бедная Наташка. Ни к чему не относилась всерьез, кроме своей силиконовой груди. Как маленькая, играла даже с деловыми бумагами.

– Откажемся от денег? – предложила Ксения.

– Не знаю… Ее мать все равно потратит их на очередной прием, чтобы пустить пыль в глаза сотне-другой остолопов.

– Может быть, это защитная реакция. Хотя сама Наташка, наверное, вела бы себя точно так же. Наша Наташка и скорбь – понятия несовместимые. Она ведь снова собиралась сделать грудь, знаешь?

– В четвертый раз? – не поверила я.

– Да. Ей стало казаться, что грудь слишком большая. Она никому не говорила, даже матери своей. Боялась, что начнут отговаривать, а мне случайно проболталась. И знаешь, что она еще сказала?

– Что?

– Что все эти игры с внешностью позволяют ей чувствовать себя свободной.

– Что-о? – недоверчиво протянула я.

– Меняющаяся девушка в меняющемся мире. Она всегда будет другой, но никогда не постареет. Как хамелеон или осьминожка. Девушка, свободная от обстоятельств.

– Знаешь, что странно? – усмехнулась я. – Я ведь тоже совсем недавно об этом думала. Только в другом ключе. Моя вот свобода кончилась тогда, когда я впервые переступила порог клиники. Да, я, может быть, выглядела ужасно, но я хотя бы была самой собой. Не такой уж плохой, видимо, раз меня полюбил Георгий. Ведь за что-то он меня полюбил… Я сейчас и сама не могу сказать, в какой момент все пошло не так. Тогда, год назад, все происходящее казалось мне правильным. А теперь я мечтала бы только об одном – о включении обратного отсчета. Только я не уверена, что побег из искусственного мира вообще возможен.

Ксения переводила изумленный взгляд с меня самой на бокал вина, которым я размахивала жестикулируя. Наверное, пыталась понять, является ли пафосная речь глупым следствием неумеренных алкогольных возлияний, или я и в самом деле так думаю.

– И знаешь что? Я приму эти деньги. Я знаю, на что их потрачу.

– Вот как? – растерялась Ксюха. – На что же?

– Не буду пока говорить, чтобы не сглазить. Но когда я позвоню тебе откуда-нибудь издалека, ты уж, пожалуйста, вспомни этот вечер и наш разговор. Особенно про свободу. Хотя может и не получиться ничего… Черт, Ксюха, да не слушай ты меня. По-моему, я слишком много выпила.

Лирическое отступление № 6

ИСТОРИЯ О БОЛЬШОМ БЮСТЕ, ИЛИ КАК МИЛОЧКА СВОБОДНОЙ СТАЛА

– Смотри, какие у нее буфера, – восхищенно присвистнул Егор.

Милочка скосила накрашенные глаза в сторону проходившей мимо блондинки. Хм, ничего особенно. Обычная шлюшистая мордашка, коими Москва полнится, особенно летними вечерами. Алая юбка на наглых стройных бедрах, внушительная грудь беззастенчиво обтянута короткой белой футболкой, в ракушке пупка блестит золотая сережка-шпажка. И каждая встречная особь мужского пола пожирает взглядом эту нахально демонстрируемую роскошь.

– Какие же все-таки мужчины примитивные, – философски улыбнулась она, – покажи вам грудь, загар да красные губы – и все. Будут считать хозяйку всего этого красавицей.

Они сидели на летней веранде итальянского ресторанчика. Егор лениво смаковал лимонад с сухим мартини и провожал глазами каждую проходящую мимо вертихвостку. А Милочка пила кофе и пожирала глазами самого Егора – хорошо, что он был так занят рассматриванием чужих бюстов, что не обращал внимания на ее повышенный интерес. Можно было особенно не стесняться и спокойно любоваться его лицом.

– Но так и есть на самом деле, – удивленно посмотрел на нее Егор, – по-моему, женщина без большой груди не может считаться красивой. Ой, извини, Мил.