Сильмариллион

Для Эарендиля, однако, не осталось надежд в Средиземье, и в отчаянье он вновь повернул прочь и не возвратился домой, но поплыл опять в Вали­нор, и с ним была Эльвинг. Часто стоял он теперь на носу Вингилота, а на челе его сиял Сильмариль, и сияние становилось тем ярче, чем далее плыли они на запад. И говорят мудрецы, что именно мощью священного этого ал­маза они наконец приплыли в воды, что не знали иных кораблей, кроме ко­раблей тэлери; они достигли Зачарованных Островов и избежали их чар, они приплыли в Затененные Моря и избегли их теней, они узрели Тол Эрес­сэа, Одинокий Остров, но не остановились; и вот они бросили якорь в за­ливе Эльдамар, и тэлери увидали корабль, приплывший с востока, и изуми­лись, узрев издалека свет Сильмариля – а был он велик. Так Эарендиль пер­вым из живых людей приплыл к бессмертным берегам; и он обратился к Эльвинг и прочим своим спутникам – были то три морехода, проплывшие с ним все моря, звали их Фалатар, Эреллонт и Аэрандир. И сказал им Эарен­диль:

– Никто, кроме меня, не ступит на эту землю, ибо на него падет гнев валаров. Лишь я приму эту опасность во имя Двух Племен.

Эльвинг, однако, отвечала:

– Стало быть, наши пути будут разделены навеки; но все грозящие тебе опасности приму и я.

И она спрыгнула в белую пену и подбежала к нему; но печалился Эа­рендиль, ибо опасался гнева Западных Владык на пришельца из Средизе­мья, что осмелился пересечь границу Амана. Там они простились со своими спутниками и расстались с ними навеки.

Тогда Эарендиль молвил Эльвинг: "Жди меня здесь, ибо лишь один может явиться с посланием, которое суждено нести мне". И он двинулся один в глубь края, и вошел в Калакирию, и она показалась ему безмолвной и пустынной, ибо, как некогда Моргот и Унголианта, так ныне Эарендиль появился во время празднества, и почти все эльфы ушли в Валимар, либо собрались в чертогах Манвэ на Таниквэтиле, и лишь немногие остались не­сти стражу на стенах Тириона.

Были, однако, такие, что узрели его и свет, который он нес; и поспе­шили в Валимар. Эарендиль же взошел на зеленый холм Туну, но никого не было там; он пришел на улицы Тириона и увидел, что они опустели, и тяжко стало у него на сердце, ибо он опасался, что неведомая беда приклю­чилась с Благословенной Землей. Он шел опу­стевшими дорогами Тириона, и пыль оседала на его одежды, а была то алмазная пыль, и он весь сиял и блистал, подымаясь по длинным белоснежным лестницам. И он громко воззвал на многих наречьях людей и эльфов, но никто не ответил ему. И в отчаянии Эарендиль повернул к морю, но не успел ступить на дорогу, ве­дущую к берегу, как некто, встав на вершине холма, обратился к нему гром­ким голосом:

– Привет тебе, Эарендиль, славнейший из мореходов, долгожданный и пришедший нежданно, из отчаянья принесший надежду! Привет тебе, Эа­рендиль, несущий свет предсолнечный и предлунный! Величье Детей Зем­ных, звезда во тьме, алмаз заката и сиянье рассвета!

То был голос Эонвэ, герольда Манвэ; он явился из Валимара и призвал Эарендиля предстать пред Стихиями Арды. И Эарендиль пришел в чертоги Валимара, и никогда не ступал больше по смертным землям. Тогда собра­лись валары и призвали из глубин моря Ульмо; и Эарендиль встал перед ними и передал им послание Двух Племен. Прощенья просил он нолдорам и сострадания их неисчислимым горестям, милосердия людям и эльфам и помощи в их нужде. И мольба его не была отринута.

Говорят эльфы, что, когда Эарендиль ушел за женой своей, Эльвинг, Мандос заговорил о его судьбе и молвил так: "Или Смертный ступит на Бессмертные Земли и останется жив?" И отвечал ему Ульмо:

– Для того он был рожден в мир. И скажи мне, разве он не Эарендиль, не сын Туора из родаХадора, не сын Идриль, дочери Тургона из рода эльфа Финвэ?

Мандос возразил:

– Также и нолдор, по воле своей ушедший в изгнание, не вправе вер­нуться сюда.

Умолкли они, и промолвил Манвэ:

– Право суда за мной. Опасность, которой осмелился подвергнуться Эарендиль из любви к Двум Племенам, не должна пасть ни на него, ни на жену его Эльвинг, которая осмелилась на то же из любви к нему; но нико­гда не ступать им боле по Внешним Землям, меж людей и эльфов. И реше­нье мое таково: Эарендилю и Эльвинг, а также сынам их будет дано право избрать, судьбу какого народа они пожелают разделить.

Между тем Эарендиля долго не было, и Эльвинг стало боязно и оди­ноко; и, бродя вдоль берега моря, пришла она в гавань Альквалондэ, где стоял флот тэлери. Там тэлери дружески приняли ее, а она поведала им о Дориафе, Гондолине и злосчастьях Белерианда, и они дивились и печали­лись; и Эарендиль, воротясь, нашел ее в Лебединой Гавани. Очень скоро, однако, они были призваны в Валимар, и там объявили им волю Старей­шины.