Сильмариллион

В те дни Тень все шире простирала крыла над Нуменором, а срок жизни королей из рода Эльроса – из-за мятежности их – становился все ко­роче, но тем больше ожесточались души их против валаров. Девятнадцатый король принял скипетр своих предков и взошел на престол под именем Адунахора, Владыки, Запада, отрекшись от эльфийских наречий и запретив говорить на них в его присутствии. И все же в Летописи Королей, по древ­нему обычаю, который короли нарушать опасались, покуда не воцарилось лихо, он был записан в наречии Высших Эльфов – Хэрунумен. Знаком ве­личайшей гордыни казалось Верным именовать себя титулом валаров, и сердца их разрывались между верностью роду Эльроса и почитанием Сти­хий. Но худшее ждало их впереди. Ибо Ар-Гимильзор, двадцать второй ко­роль, был заклятым врагом Верных. В дни его правления Белое Древо было заброшено и начало увядать; он совершенно запретил говорить по-эльфий­ски, и наказывал тех, кто встречал корабли с Эрессэа, все еще приходившие к западным берегам страны.

Элендили большей частью жили на западе Нуменора; но Ар-Гимильзор велел всем Верным, что были ему известны, покинуть западные земли и пе­реселиться на восток; и там они жили под надзором. Главное поселение Верных было возле гавани Ромэнна; оттуда многие из них отплывали на се­вер Средиземья, где во владениях Гиль-Галада звучала еще речь эльдаров. Короли знали об этом, но большого значения не придавали, поскольку Элендили уплывали и не возвращались; короли же хотели покончить с дружбой меж своими поддаными и эльдарами Эрессэа, которых звали При­хвостнями Валаров – таким образом надеялись они скрыть свои дела и за­мыслы от Западных Владык. Однако, все, что они ни творили, становилось известно Манвэ; и отвернулись валары от королей Нуменора, и отказали им в совете и помощи; и не приплывали больше из закатных морей корабли Эрессэа, и опустели гавани Андуниэ.

После королевского рода более всех почитались в Нуменоре владетели Андуниэ, ибо в их жилах текла кровь Эльроса – они происходили от Силь­мариэн, дочери Тар-Элендиля, четвертого короля Нуменора. Владетели были верны королям и чтили их, и были всегда среди ближних советников трона. Тем не менее они сыздавна хранили любовь к эльдарам и почтение к валарам; а когда Тень начала расти, они, как могли, поддерживали Верных. Долгое время, однако, они не обнаруживали себя, а старались только смяг­чить сердца венценосцев мудрыми советами.

Дева Инзильбет славилась своей красотой; матерью ее была Линдориэ, сестра Эарендура. что владела Андуниэ в дни правления Ар-Сакальтора, отца Ар-Гимильзора. Гимильзор взял ее в жены, хоть она, Верная в душе благодаря наставлениям матери, и противилась этому; но короли и их сы­новья были горды и не привыкли к отказам. Не было любви меж Ар-Ги­мильзором и его королевой, не любили друг друг и их сыновья. Старший, Инзиладун, телом и душой походил на мать; младший же, Гимильхад, был вылитый отец и даже превосходил его в гордыни и корыстолюбии. Если б то позволяли законы, Ар-Гимильзор куда охотнее отдал бы трон младшему сыну в обход старшего.

Когда же Инзиладун вступил на трон, он принял, как бывало прежде, эльфийское имя, назвавшись Тар-Палантир, ибо зорки были и глаз его, и сердце, и даже те, кто ненавидел, опасались речей провидца. Он на время даровал покой Верным и возродил обычай приношений в Святыню Эру на Мэнэльтарме, отринутый Ар-Гимильзором. Вновь велел он заботиться о Бе­лом Древе и предрек, что, буде погибнет Древо, сгинет и королевский род. Но слишком запоздалым было его раскаяние, дабы утишить гнев валаров, пробужденный той мятежностью его предков, о коей большая часть его подданых и не сожалела. Гимильхад же был силен и бесцеремонен; он воз­главил тех, кто звали себя Людьми Короля, и противостоял брату во всем так открыто, как только осмеливался, а еще более – тайно. Так тенью пала печаль на дни Тар-Палантира, и часто он бывал на западе, поднимаясь в древнюю башню на горе Оромет, что возле Андуниэ, и оттуда жадно смот­рел на запад, быть может, надеясь увидеть парус. Но не приплывали больше корабли с Запада в Нуменор, и туман сокрыл Аваллонэ.

Гимильхад умер, не дожив двух лет до двухсотлетнего возраста (а для рода Эльроса даже во времена упадка это была ранняя смерть), но покоя королю это не принесло. Фаразон, сын Гимильхада, вырос даже более мя­тежным, алчным и властолюбивым, нежели его отец. Часто отправлялся он за пределы Нуменора, возглавляя войско в тех войнах, что вели нуменорцы на берегах Средиземья, дабы утвердить свое владычество над людьми; и так стяжал он славу великого воителя на суше и на море. Потому, когда, услы­хав о смерти своего отца, он вернулся в Нуменор, многие стали на его сто­рону, ибо он привез с собою сокровища и щедро – в то время – раздавал их.