Сильмариллион

Тем временем Эол, последовав за Арэдэлью, нашел Сухую Реку и тай­ную тропу, и, крадясь по руслу, был схвачен стражей и допрошен. Слыша, что он называет Арэдэль женой, Стражи удивились и послали в город бы­строго гонца; и он явился во дворец короля.

– Владыка! – воскликнул он. – Стража схватила пленника, подкравше­гося к Темным Вратам. Он зовет себя Эолом; это эльф, он мрачен и темно­волос, и синдар по крови, однако он заявил, что Владычица Арэдэль – его жена, и требует, чтобы его привели к тебе. Гнев его велик, и усмирить его трудно; но мы не убили его, как велит твой закон.

– Увы! – вздохнул Арэдэль.– Эол последовал за нами, как я и боялась. Но делал он это с осторожностью; мы не видели и не слышали погони, ко­гда вступали на Тайную Тропу. – Она обратилась к гонцу: – Все это правда. Он Эол, а я его жена, и он отец моего сына. Не убивайте его, а ведите сюда, на суд короля – если будет на то королевская воля.

Так и было сделано. Эола привели в чертог Тургона, и он встал пред высоким троном, гордый и мрачный. Хотя он не меньше сына дивился тому, что видел, это еще больше наполняло его душу гневом и ненавистью к нолдорам, но Тургон встретил его с почетом, поднялся и взял его за руку.

– Добро пожаловать, родич – ибо родичем я считаю тебя. Здесь бу­дешь ты жить в довольстве, но ты должен поселиться в моих владениях и не покидать их, ибо таков мой закон, что всякий, нашедший дорогу сюда, не может уйти.

Но Эол отдернул руку.

– Я не признаю твоего закона, – сказал он, – ни у тебя, ни у твоей родни нет прав владеть этой землей и накладывать запреты – здесь ли, там ли. Это земли тэлери, в которые вы принесли войну и непокой, гордыню и несправедливость. Мне нет дела до твоих тайн, и не шпионить за тобой пришел я, но потребовать свое: жену и сына. Однако, если на сестру свою Арэдэль ты имеешь права и не хочешь ее отпустить – пусть она остается: пусть птица вернется в клетку, где скоро захворает опять, как хворала пре­жде. Но не то – Маэглин. Сына моего ты у меня не отнимешь. Идем, Маэг­лин, сын Эола! Отец приказывает тебе. Покинь дом врагов и убийц его родни – или будь проклят!

Маэглин, однако, смолчал.

Тут Тургон воссел на трон, сжимая судебный жезл, и голос его был суров:

– Я не стану спорить с тобой, Темный Эльф. Лишь мечи нолдоров за­щищают твои бессолнечные леса. Свободой бродить в них ты обязан моей родне; если бы не они – давным-давно был бы ты рабом в подземельях Ан­гбанда. А здесь король – я. И, хочешь ты того или нет, – воля моя здесь за­кон. Лишь один выбор есть у тебя: поселиться здесь или здесь умереть. И тот же – для твоего сына.

Тогда Эол взглянул в глаза короля Тургона и не смутился, но долго молчал и не шевелился, пока мертвая тишь не окутала зал; и Арэдэль испу­галась, ибо знала, что он опасен. Вдруг, быстрый, как змея, он выхватил кинжал, что скрывал под плащом, и метнул его в Маэглина, крича:

– Смерть выбираю я – за себя и за сына! Ты не получишь того, что принадлежит мне!

Но Арэдэль бросилась под клинок, и он вошел ей в плечо, Эола же скрутили и увели, пока прочие хлопотали вкруг Арэдэли. Но Маэглин, глядя на отца, не проронил ни слова.

Было решено, что на другой день Эол вновь предстанет перед королев­ским судом; и Арэдэль и Идриль молили Тургона о милости. Но вечером, хотя рана и казалось легкой, Арэдэли стало хуже; она лишилась чувств и ночью умерла: лезвие кинжала было отравлено, хотя никто не знал этого, пока не стало поздно.

И потому, когда Эол предстал перед Тургоном, он не нашел милости; и его повели на Карагдур, уступ на черной скале с северной стороны Гондо­линского холма, чтобы сбросить с отвесных стен города. И Маэглин стоял там и молчал. Но перед смертью Эол крикнул:

– Ты отказался от отца и его родни, сын-лиходей! Да обратятся здесь в прах все твои надежды, и да погибнешь ты тою же смертью, что и я!

Тут Эола столкнули с Карагдура, и он погиб, и все в Гондолине сочли это справедливым; однако Идриль была потрясена и с тех пор не доверяла новоявленному родичу. А Маэглин процветал и стал величайшим из гондо­линцев, и все прославляли его, Тургон же высоко ценил: ибо, если Маэглин легко и быстро обучался, чему мог, многому мог он и научить. Он собрал вокруг себя всех, кто имел склонность к кузнечному и горному делу; и, обыскав Эхориаф (что значит Окружные Горы), нашел богатые залежи раз­ных металлов. Более всего ценил он твердое железо ангабарских копей на севере Эхориафа и оттуда добывал металл, пригодный для стали, так что оружие гондолинцев делалось все острее и крепче, и в грядущие дни это сослужило им добрую службу. Маэглин был мудрым и осторожным совет­ником, а в нужде – стойким и доблестным воином. Это увиделось после, когда в год Нирнаэф Арноэдиад Тургон выступил на север, на помощь Фингону. Маэглин не остался в Гондолине наместником короля, но пошел на войну и бился рядом с Тургоном, показав себя яростным и бесстрашным в бою.