Сильмариллион

Спустя почти два года после Дагор Браголлах нолдор все еще удерживали западный перевал близ истоков Сириона, ибо воды реки заключали в себе власть Улмо; и Минас Тирит по-прежнему отражал атаки орков. Но, наконец, после гибели Финголфина Саурон, самый могущественный и самый ужасный из слуг Моргота, прозванный Гортаур на языке синдарин, вышел против Ородрета, стража башни на Тол Сирион. Саурон к тому времени стал великим чародеем, наделенным страшною властью, владыкой теней и призраков: мудрость его оборачивалась гнусностью, и сила – жестокостью; обезображивал он все, к чему бы ни прикоснулся, искажал все, чем правил; то был повелитель волколаков, исчадие зла, обрекающий свои жертвы на пытку и муку. Он штурмом захватил Минас Тирит, ибо черное облако страха окутало защитников крепости, и Ородрет был вынужден отступить и бежал в Нарготронд. Тогда Саурон превратил крепость в сторожевую башню Моргота – оплот зла, таящий в себе угрозу; и проклятие пало на цветущий остров Тол Сирион: отныне название ему было Тол-ин-Гаурхот, остров Волколаков. Все видел Саурон со своей башни: никакое живое существо не могло проскользнуть незамеченным через долину. Теперь Моргот удерживал и западный перевал; и ужас наводнил поля и леса Белерианда. Безжалостно преследовал он своих недругов за пределами Хитлума, отыскивая их убежища и захватывая крепости одну за другой. Осмелевшие орки бродили, где им вздумается, спускаясь вниз по течению Сириона на запад, и по Келону – на восток: они окружили Дориат и опустошали тамошние земли; зверь и птица бежали при их приближении; так с Севера неуклонно надвигались безмолвие и гибель. Немало нолдор и синдар враги захватили в плен, и привели в Ангбанд, и обратили в рабов, заставляя применять знания свои и искусство на службе у Моргота. А Моргот слал во все концы своих соглядатаев: они принимали чужое обличье и вели обманные речи. Награду сулили они и коварными наветами тщились пробудить в народах страх и зависть, обвиняя их королей и вождей в жадности и в предательстве по отношению друг к другу. Многие верили этим лживым словам, памятуя о проклятии Братоубийства в Алквалондэ; и, по мере того, как сгущалась тьма, ложь становилась все более похожа на правду, ибо сердцами и умами эльфов Белерианда овладевали отчаяние и страх. Но более всего нолдор опасались предательства со стороны своих же собратьев, побывавших рабами в Ангбанде, ибо многих Моргот сделал орудием своих злобных замыслов: притворившись, будто возвращает пленникам свободу, он отсылал их прочь – но подменив их волю своею, и со временем несчастные вновь возвращались к нему. Потому если кому из пленников и впрямь удавалось бежать и возвратиться невредимыми к своему народу, нелюбезный ждал их прием, и скитались они в глуши одинокими, отчаявшимися изгоями.

К людям Моргот якобы готов был явить сострадание, если только они согласятся внять его посланиям; а говорилось в тех посланиях, будто все беды людей оттого, что служат они мятежным нолдор. Но из рук законного Владыки Средиземья они получат великие почести и заслуженную награду их доблести, если только перестанут бунтовать. Но мало кто из Трех Домов эдайн склонил слух свой к подобным речам, даже в Ангбанде и под пытками. Потому Моргот преследовал людей с особой ненавистью, а посланцев своих слал дальше, за горы.

Говорится, что в эту пору впервые объявилось в Белерианде Смуглое племя. Некоторые втайне уже подпали под власть Моргота и теперь пришли по его зову; но не все – ибо слухи о Белерианде, его землях и водах, его войнах и сокровищах разнеслись по всему свету; люди же, странствуя по земле, пути свои в те дни всегда направляли на Запад. Вновь пришедшие были коренастыми и низкорослыми, с длинными, жилистыми руками; кожа у них была смуглая или желтоватая, а волосы и глаза – темные. Немало родов насчитывал этот народ; и многие охотнее водили компанию с горными гномами, нежели с эльфами. Но Маэдрос, видя, что нолдор и эдайн слабеют, в то время как резервы подземелий Ангбанда казались неистощимыми и постоянно пополнялись, заключил с пришлецами союз и дарил своею дружбой самых могущественных их вождей, Бора и Улфанга. Моргот остался тем весьма доволен: этого он и добивался. Сыновья Бора звались Борлад, Борлах и Бортанд: они служили Маэдросу и Маглору и остались им верны, обманув надежды Моргота. Сыновья Улфанга Черного звались Улфаст, и Улварт, и Улдор проклятый; они служили Карантиру, и присягнули ему в верности, и изменили клятве.