Сильмариллион

Зато гномы оказали Маэдросу весьма ощутимую помощь и живой силой, и оружием. Кузнецы Белегоста и Ногрода в эти дни не сидели без дела. Пришло время — и на призыв Маэдроса собрались братья со своими дружинами. К ним присоединились Бор и Улфанг, они привели с востока многочисленные рати людей. На западе готовился поддержать Маэдроса всегда расположенный к нему Фингон, а в Хитлуме вместе с Нолдорами собирались на войну люди из Дома Хадора. В Бретильском Лесу точил топоры Халмир, правитель Народа Халефь. Но самому Халмиру не довелось выйти на поле боя — он не дожил до начала войны, и правление перешло в руки его сына Халдира. В Гондолине тоже знали о предстоящей битве.

К сожалению, Маэдрос не скрывал своих намерений, предпочитая действовать в открытую. Хотя к этому времени орков выбили не только из северных областей Белерианда, но даже Дортонион на какое-то время стал свободным, Моргот узнал о готовящейся войне и предпринял ответные шаги. Он наводнил земли, подвластные Нолдорам, шпионами и предателями. Братья не догадывались, что среди их союзников полно людей, покорных Темному Владыке.

Наконец, собрав все силы эльфов, людей и гномов, какие только мог, Маэдрос решил скрытно обойти Ангбанд с востока и с запада, а сам, не таясь, с развернутыми знаменами, начал наступление через Анфауглиф. По его замыслу такой парад мог выманить основные силы Моргота, а Фингону предстояло пройти горными перевалами, взять Врага в клещи и уничтожить по частям. Сигналом для его выступления должен был стать большой костер в Дортонионе.

В середине лета, в назначенный день, приветствуя восход солнца, запели трубы Эльдаров. На восточном фланге поднялись стяги сыновей Феанора, на западном качались знамена Великого Князя Нолдоров Фингона. С высоких крепостных стен Эйтель Сирион окинул Фингон взглядом леса и долины к востоку от Эред Ветрин. Войско его было надежно укрыто от глаз Врага, и никто, кроме самого Государя, не представлял, насколько оно велико. В него входили Нолдоры Хитлума, эльфы Фаласа, дружина Гвиндора из Нарготронда и несметное людское воинство: силы Дор Ломит, рати Хурина и Хуора; накануне к ним присоединилось множество воинов из Бретиля под командой Халдира.

Фингон обратил взор к Тангородриму: его окутывала черная туча. Враг принял вызов. Тень сомнения закралась в душу Короля Фингона. Зоркие глаза эльфа вглядывались в туманную даль на востоке, но не видели и признака пыли, которую неизбежно должны были поднять рати Маэдроса. Государь Фингон не мог знать, что выступление союзных войск сорвано предательством Улдора Проклятого, сбившего Маэдроса известием о выдуманной атаке со стороны Ангбанда.

В этот момент с юга донесся гул множества голосов, в котором слились восторг и удивление. Это, незванный и нежданный, пришел из Гондолина Тургон и с ним десять тысяч воинов в сверкающих кольчугах, с длинными мечами и тяжелыми копьями. Стоило Фингону услышать могучий рог брата, как всякие сомнения покинули его и он громко воскликнул:

— Атулиен ауре! Айя Эльдалие ар Атани — тари атулиен ауре! День пришел! Вперед, народ Эльдаров и Отцы Людей, день настал!

Этот громкий клич многократно повторили скалы, а вслед за эхом пришел ответ Тургона:

— Аута и ломе! Ночь прошла!

Моргот был прекрасно осведомлен обо всех замыслах своих врагов. Поручив подручным задержать выступление Маэдроса, чтобы не допустить объединения двух армий, он бросил против Финголфина силы, казавшиеся огромными, а на самом деле составлявшие лишь часть его войска. Теперь они, одетые в серо-коричневые плащи, ни разу не блеснув на солнце сталью, уже приближались к Хитлуму, скрытно преодолев пески Анфауглифа.

Как только их появление было обнаружено, в сердцах Нолдоров вспыхнуло боевое пламя. Они приготовились ударить на Врага, но вняли отчаянным предостережениям Хурина. Опытный воин призывал помнить о том, что силы Моргота всегда оказывались больше, чем представлялось вначале, а намерения, ясные поначалу, потом оказывались совсем иными. Сигнала от Маэдроса все не было, войска рвались в бой, но Хурин заклинал подождать еще и дать оркам хотя бы подойти к холмам, где им волей-неволей придется нарушить боевой порядок.

Предводитель орков получил приказ во что бы то ни стало втянуть Фингона в бой. Авангард орочьих войск подошел к берегу Сириона и растянулся вдоль реки, заняв все пространство от крепости до Топей Сереха. Теперь бойцы Фингона могли различить выражение глаз противника. Орки шли вызывающе, громко орали, выкрикивали насмешки и издевательства, свистели, но подойдя ближе, сбились с шага, крики стали звучать менее уверенно, потом растерянно и наконец смолкли совсем. Перед ними стояла безмолвная грозная стена эльфов, и в молчании окрестных холмов тоже чувствовалась немая угроза. Вожак орков выслал парламентеров. Они долго гарцевали перед внешними укреплениями, а потом вытолкнули вперед захваченного в плен еще в Огненной Битве Гелмира, сына Гейлина, — он командовал тогда одной из дружин Нарготронда. Эльфы с содроганием увидели на месте глаз воина две страшные раны. Он был ослеплен.