Сильмариллион

Владыка Фелагунд, видя, что не повинуется ему народ его, снял серебряную корону и швырнул под ноги толпе со словами:

– Дешево стоят ваши клятвы верности королю. Но свою клятву я ценю дороже и ухожу, чтобы сдержать слово, данное другу. Неужели тень Проклятья накрыла всех и никто не пойдет со мной? Или мне уйти, как бродяге, которого выставили за дверь?

Десять эльфов встали рядом с Королем. Старший из них, Эдрахил, поднял корону и сказал государю:

– Лучше бы до нашего возвращения передать ее наместнику. Пусть правит от твоего имени. Ты был королем и останешься им и для меня и для своего народа, что бы ни случилось.

Внял Фелагунд и передал правление брату своему, Ородрефу. Карафин с Келегормом переглянулись с усмешкой и, не сказав ни слова, вышли из зала.

* * *

Был осенний вечер, когда Фелагунд, Берен и десять их спутников покинули Нарготронд. Вдоль берега Нарога дошли они до Водопадов Ивринь. В Сумеречных Горах наткнулись на стоянку орков и ночью перебили их, забрав одежду и оружие. После этого Фелагунд искусно загримировал свой отряд под банду орков. Это помогло им продвинуться далеко на север, к ущелью между хребтом Эред Ветрин и плоскогорьем Таур-ну-Фуин. Уже некоторое время за ними наблюдал из своей башни Саурон. Сомнения одолевали подручного Врага. С одной стороны – ничтожная ватага орков спешила на север, возможно, по воле Темного Владыки; с другой – всем слугам Моргота, идущим этой дорогой, велено было давать отчет Саурону о своих делах и новостях, собранных в пути. В конце концов, Саурон решил не рисковать и послал слуг, наказав доставить непонятных орков пред свои очи.

Теперь поединок Саурона и Фелагунда, прославленный потом в песнях, был предрешен. И он состоялся, причем оружием в нем были заклинательные песни. В старой балладе рассказано, как сила Короля Фелагунда скрестилась с темным знанием Саурона.

Он начал с древнего ведовства;
О вероломстве звучали слова,
Коварном ударе исподтишка,
Который наносит родная рука.
А Фелагунд, покачнувшись, запел,
Что стойкости духа неведом предел.
Отважный вступает в неравный бой
И тайну в могилу берет с собой;
Ему дорога лишь свобода и честь.
Пел, что из плена спасенье есть…
Сплетались напевы, боролись мотивы,
Сияли и гасли речей переливы;
Заклятья Врага нарастают, как шквал,
И Фелагунд, защищаясь, призвал
Всю силу, все чары эльфийских земель…
Птиц Нарготронда послышалась трель;
Море вздыхает за окоемом;
За Западным Краем, Эльфийским Домом,
Волны ласкают жемчужный песок;
Тучи сгущаются, свет поблек
Над Валинором. От нового горя –
Пролитой крови хмурится море.
Нолдоры силой берут корабли.
Светлые гавани тают вдали.
Вздыбился лед у чужих берегов…
Черные скалы да волчий зов,
Жалобы ветра, стаи ворон,
В ямах Ангбанда – невольничий стон…
Гром уже грянул, огонь запылал –
И Финрод к подножию трона упал.

Саурон сорвал с них орочьи обличья, но узнать, кто они и куда шли, так и не смог.

Он бросил пленников в подземелье и угрожал безжалостной расправой, если ему не скажут правду. Время от времени во тьме вспыхивали страшные глаза и волк-оборотень пожирал одного из несчастных, но никто не дрогнул и не выдал тайны.

* * *

В далеком Дориате страх сжал сердце Лучиэнь. Она пришла за советом к матери и узнала, что Берен заточен в темнице Саурона и бежать оттуда невозможно. Поняла Лучиэнь, что в целом свете никто не поможет ей спасти возлюбленного. И тогда решила она сама отправиться на выручку. Не ведая прошлого, доверилась она Даэрону, но он тут же опять выдал ее планы Королю.