Читаем Сильмариллион полностью

Направлять сосуд Солнца Валар избрали деву по имени Ариэн из числа Майар, а вести в небесах остров Луны назначен был Тилион. В дни Дерев Ариэн ухаживала за золотыми цветами в садах Ваны и поливала их сверкающей росою Лаурелин; а Тилион, вооруженный серебряным луком, был охотником из свиты Оромэ. Серебро любил он; и, когда уставал, покидал, бывало, леса Оромэ, и, придя в Лориэн, грезил у озер Эстэ в мерцающих лучах Тельпериона: потому просил он, чтобы ему поручили вечно блюсти последний Серебряный Цветок. Дева Ариэн превосходила его в могуществе; ее избрали потому, что не страшилась она жара Лаурелин и не причинял он ей вреда, ибо изначально была она духом огня, и Мелькору не удалось ни обмануть ее, ни склонить к себе на службу. Взор Ариэн ослеплял даже эльдар; оставив же Валинор, она сбросила наряд и обличье, что носила там по примеру Валар, и стала живым пламенем, ужасным и грозным в великолепии своем.

Исиль был первым сработан и первым подготовлен к пути; первым поднялся он в звездные пределы и считается старшим из вновь созданных огней так же, как Тельперион числился старшим Древом. Некоторое время над миром сиял лунный свет, и многое из того, что долго ожидало своего часа, погруженное Йаванной в сон, воспряло и пробудилось к жизни. Изумились прислужники Моргота, но эльфы Внешних земель в радости обратили взоры свои к небу; и в тот миг, когда Луна поднялась на Западе из мрака, Финголфин приказал трубить в серебряные трубы и выступил в поход вглубь Средиземья, и длинные, темные тени, отбрасываемые его воинством, двигались впереди.

Семь раз пересек небеса Тилион и пребывал на крайнем востоке, когда готов был сосуд Ариэн. Тогда взошла исполненная величия Анар, и первый восход Солнца сполохами пожаров засиял на каменных твердынях гор Пелори: вспыхнули алым светом облака над Средиземьем, и послышался шум водопадов. Тогда воистину устрашился Моргот, и спустился в самые глубины Ангбанда, и отозвал своих слуг; и наслал зловонный дым и темные тучи, чтобы укрыть свой край от лучей Дневной Звезды.

Сперва задумала Варда, чтобы оба сосуда странствовали в Ильмене, не покидая небесных высот, но не вместе: каждому назначено было следовать от Валинора на Восток и возвращаться; в то время, как один восходил на Западе, другому надлежало поворачивать вспять на Востоке. Засим вновь засиявшие над землею дни исчислялись так же, как и во времена Дерев: по слиянию света, когда Ариэн и Тилион проходили над срединой Земли. Однако Тилион был своенравен, то ускорял, то замедлял ход свой и не держался начертанного ему курса, но тщился приблизиться к Ариэн, ибо его влекло ее великолепие, хотя и опаляло пламя Анар — оттого-то остров Луны потемнел.

Вот потому, из-за своеволия Тилиона, и главное — вняв просьбам Лориэна и Эстэ, говоривших, будто покой и сон изгнаны отныне с Земли и не видны более звезды, Варда изменила свой замысел и назначила часы, в течение которых в мире станут царить темнота и смутные сумерки. Потому Анар отдыхала некоторое время в Валиноре, покоясь на прохладной груди Внешнего моря; и Вечер, пора, когда Солнце клонится к горизонту и обретает покой, стал часом самого яркого света и радости в Амане. Но вскоре Солнце увлекали вниз слуги Улмо; стремительно проходила она под землей и незримой возвращалась на восток, и там вновь поднималась в небеса, чтобы ночь не длилась чрезмерно долго и под Луной не воспряло бы зло. Из-за жара Анар вскипали воды Внешнего моря и искрились цветными огнями; потому в Валиноре даже после ухода Ариэн некоторое время сиял свет. Когда же путь Анар пролегал под землей и приближалась она к востоку, зарево угасало, и свет Валинора мерк; и тогда Валар скорбели о смерти Лаурелин более, нежели в иные часы. На рассвете густые тени Ограждающих гор укрывали Благословенное Королевство.

Варда повелела Луне странствовать подобным же образом, и, проходя под Землей, подниматься на Востоке — но лишь после того, как Солнце спустится с небес. Но Тилион то замедлял, то ускорял ход свой, как то происходит и сейчас; и по-прежнему влекла его к себе Ариэн, и так будет всегда. Потому часто видны они над Землею вместе; а порой случается и так, что Тилион подходит к Ариэн столь близко, что тень его затмевает ее сияние, и среди дня наступает ночь.

Засим по уходам и возвращениям Анар Валар впредь отсчитывали дни — вплоть до Изменения Мира. Ибо Тилион редко задерживался в Валиноре; чаще же стремительно проносился над западной землей, над Аватаром или Араманом, или Валинором — и нырял в бездну за Внешним морем, один следуя по пути своему сквозь пещеры и гроты в недрах Арды. Там зачастую долго странствовал он и возвращался с опозданием.

Вот как случилось, что, после Долгой Ночи, свет над Валинором засиял ярче и прекраснее, нежели в Средиземье. Ибо в Валиноре отдыхало Солнце, и в краю том огни небес подходили ближе к Земле. Но ни Солнце, ни Луна не могут сравниться с тем светом, что дарили Древа прежде, чем коснулся их яд Унголиант. Этот свет жив ныне только в Сильмарилях.

Перейти на страницу:

Все книги серии Легендариум Средиземья

Неоконченные предания Нуменора и Средиземья
Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

После смерти Дж. Р. Р. Толкина в его архиве осталась масса частично или полностью подготовленных к печати материалов: набросков, рассказов, легенд, эссе – тот грандиозный фундамент, на котором выросло монументальное здание «Властелина Колец».В 1980 году его сын Кристофер подобрал и издал первый сборник, «Неоконченные предания Нуменора и Средиземья», в котором рассказывается о персонажах, событиях и географических объектах, вскользь упомянутых во «Властелине Колец»: о потере Кольца Всевластья на Ирисных полях, о происхождении Гэндальфа, об основании Рохана и многом другом. Каждое сказание сопровождается обширными комментариями, проясняющими противоречия и нестыковки в тексте.Эта публикация вызвала огромный интерес у многочисленных поклонников великого писателя, и в дальнейшем Кристофер продолжил работу с архивом отца. В настоящее время Легендариум Средиземья составляет 12 томов.

Джон Рональд Руэл Толкин

Фантастика / Фэнтези

Похожие книги

Этика
Этика

Бенедикт Спиноза – основополагающая, веховая фигура в истории мировой философии. Учение Спинозы продолжает начатые Декартом революционные движения мысли в европейской философии, отрицая ценности былых веков, средневековую религиозную догматику и непререкаемость авторитетов.Спиноза был философским бунтарем своего времени; за вольнодумие и свободомыслие от него отвернулась его же община. Спиноза стал изгоем, преследуемым церковью, что, однако, никак не поколебало ни его взглядов, ни составляющих его учения.В мировой философии были мыслители, которых отличал поэтический слог; были те, кого отличал возвышенный пафос; были те, кого отличала простота изложения материала или, напротив, сложность. Однако не было в истории философии столь аргументированного, «математического» философа.«Этика» Спинозы будто бы и не книга, а набор бесконечно строгих уравнений, формул, причин и следствий. Философия для Спинозы – нечто большее, чем человек, его мысли и чувства, и потому в философии нет места человеческому. Спиноза намеренно игнорирует всякую человечность в своих работах, оставляя лишь голые, геометрически выверенные, отточенные доказательства, схолии и королларии, из которых складывается одна из самых удивительных философских систем в истории.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Бенедикт Барух Спиноза

Зарубежная классическая проза