Сильмариллион

В битве при Сарн Атрад Берен в последний раз в своей жизни взял в руки меч; сам сразил он правителя Ногрода и вырвал у него Ожерелье Гномов, но тот, умирая, наложил проклятие на сокровища. В изумлении взглянул Берен на драгоценный камень Феанора, что сам же вырезал некогда из железной короны Моргота; теперь Сильмариль сиял среди золота и самоцветов, вправленный в Ожерелье искусными руками гномов, и смыл с него Берен кровь, погрузив в речной поток. Когда же все было кончено, сокровища Дориата утопили в реке Аскар, и с тех пор река получила новое имя: Ратлориэль, Золотое Русло; Берен же возвратился на Тол Гален, унося с собою Наугламир. Не утихло горе Лутиэн, когда узнала она о гибели правителя Ногрода и многих его подданных; но говорится в легендах и песнях, будто Лутиэн, надев Ожерелье с вправленным в него бессмертным камнем, явилась воплощением несравненной красоты и величия, подобных коим не знал мир за пределами королевства Валинора; и на краткий срок Земля Умерших, что Живы уподобилась земле Валар, и край этот стал сосредоточием невиданного доселе великолепия, изобилия и света.

А Диор, наследник Тингола, распрощался с Береном и Лутиэн, и, покинув Лантир Ламат с женою своей Нимлот, явился в Менегрот и поселился там; вместе с ними ушли их юные сыновья Элуред и Элурин, и дочь Эльвинг. Радостно приветствовали их синдар, и расступилась тьма скорби, в которую погружен был народ, оплакивающий гибель родни своей и короля своего, и уход Мелиан; и Диор Элухиль принялся возрождать величие и славу королевства Дориат.

И вот однажды осенней ночью, в поздний час, явился некто и ударил в ворота Менегрота, требуя, чтобы провели его к королю. То был эльф знатного рода из числа Зеленых эльфов, спешное дело привело его из Оссирианда; и стражи врат проводили его в покои Диора, где король пребывал в одиночестве. Там, не говоря ни слова, посланец вручил королю ларец и отбыл. В ларце же лежало Ожерелье Гномов с вправленным в него Сильмарилем, и Диор, взглянув на сокровище, понял: сие – знак того, что Берен Эрхамион и Лутиэн Тинувиэль воистину умерли и ушли туда, куда уходит род людской, к назначенной им судьбе вне пределов мира.

Долго глядел Диор на Сильмариль, добытый, вопреки всему, отцом его и матерью из жуткой крепости Моргота, и горько скорбел о том, что смерть настигла их столь скоро. Но говорят мудрые, будто Сильмариль приблизил их конец, ибо пламя красоты Лутиэн, умноженное силою камня, оказалось слишком ярким для смертных земель.

И вот встал Диор, и надел Наугламир, и явился взгляду прекраснейшим из детей мира, воплотив в себе три народа: эдайн, и эльдар, и Майар Благословенного Королевства.

Но вот разнеслись слухи среди странствующих от места к месту эльфов Белерианда, будто Диор, наследник Тингола, носит Наугламир, и заговорили они: «Сильмариль Феанора вновь засиял в лесах Дориата», – и вновь пробудилась от сна клятва сыновей Феанора. Ибо, пока Ожерелье Гномов носила Лутиэн, никто из эльфов не посмел бы напасть на нее; но теперь, услышав о возрождении Дориата и гордости Диора, семеро скитальцев вновь собрались воедино и послали к Диору гонцов, настаивая на своем праве.

Но Диор ничего не ответил сыновьям Феанора, и Келегорм принялся подстрекать своих братьев идти войной на Дориат. В середине зимы братья напали врасплох на Сокрытое Королевство и сразились с Диором в Тысяче Пещер; так во второй раз эльф поднял меч на эльфа. От руки Диора пал Келегорм; пали Куруфин и Карантир Темный; но и сам Диор погиб, и Нимлот, жена его; а безжалостные слуги Келегорма схватили их юных сыновей и бросили их в лесу погибать голодной смертью. Однако Маэдрос устыдился содеянного и долго разыскивал детей в лесах Дориата; но поиски его ни к чему не привели, и о судьбе Элуреда и Элурина ничего не ведомо.

Так уничтожен был Дориат, и уже не возродился вновь. Но сыновья Феанора не обрели то, что искали, ибо немногим уцелевшим синдар удалось бежать. Среди них была Эльвинг, дочь Диора; и спаслись они, и, унося с собою Сильмариль, вышли со временем к устьям реки Сирион у моря.

Глава 23 О Туоре и падении Гондолина