Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Затем Фингон глянул в сторону Тангородрима и витавшего над его вершинами темного облака из едкого, черного дыма. Он понял, что гнев Моргота разбужен, и что брошенный ими вызов принят. Тень сомнения пала тогда на сердце Фингона; он посмотрел на восток, ища взглядом поднимаемую армиями Маэдроса пыль Анфауглит. Но не знал он, что Маэдроса задержало вероломство Ульдора Ненавистного, который заморочил ему голову ложными предупреждениями о готовящемся нападении из Ангбанда.

Но вот раздался воинственный клич, переносимый южным ветром из одной долины в другую, и эльфы с людьми вскрикнули от удивления и радости. Ибо нежданно-негаданно открылись врата Гондолина, и Тургон вывел им на подмогу свое десятитысячное воинство в сияющей броне и с длинными мечами и копьями. Издалека услышав звуки труб своего брата Тургона, Фингон обрадовался, и на сердце его снова стало легко. Он громко закричал:

— Utulie'n aure! Aiya Eldalie ar Atanatari, utulie'n aure! (Пришел наш час! Смотрите же, народы Эльдар и Отцов Человечества, пришел наш час!)

И все, кто слышал его громкий голос, эхом отдававшийся в окрестных холмах, закричали в ответ:

— Auta i lуme! (Ночь близится к концу!)

Моргот, хорошо осведомленный о планах и стратегиях противника, выбрал для нападения именно этот час, доверив своим предателям-прислужникам задержать Маэдроса, предотвратив таким образом воссоединение вражеских сил, и выслал в направлении Хитлума огромную (и вместе с тем являющуюся лишь малой частью из имеющихся в его распоряжении) армию. Воины ее были закованы в матово-серую броню и оружия в пути не расчехляли; поэтому они успели пройти довольно далеко по пескам Анфауглит, прежде чем их приближение было замечено.

Жарче пламени вспыхнули сердца Нольдор, и полководцы их вознамерились тут же, на равнинах, напасть на орков; однако Хурин отсоветовал им делать это, напомнив о коварстве и вероломстве Моргота, чьи силы всегда оказываются многочисленнее, нежели кажется, и чьи цели всегда скрыты от понимания до последнего момента. И хотя сигнала о приближении Маэдроса все не было, а в войсках начало нарастать нетерпение, Хурину все же удалось уговорить их подождать и позволить оркам свернуть себе шеи, пытаясь атаковать их на холмах.

Однако капитану западных армий Моргота было приказано во что бы то ни стало выманить Фингона с холмов. Поэтому он повел свое войско вперед, пока оно не выстроилось перед потоком Сириона от стен крепости Эйтель Сирион до впадавшего в реку у Серехских Топей Рингвиля; дальние посты Фингона могли довольно четко различить глаза воинов противника. Но ответа на вызов не поступило, и насмешливые крики орков заглохли, когда они окинули взглядами молчаливые стены холмов и почувствовали затаившуюся там угрозу. Тогда капитан Моргота выслал нескольких всадников под белыми флагами для переговоров, которые замерли близ укреплений Барад Эйтель. С собой они приволокли Гельмира, сына Гуйлина, того самого наргортрондского лорда, которого захватили еще при битве Браголлах. Здесь они демонстративно выкололи ему глаза и вытолкнули вперед, выкрикнув:

— У нас таких еще полным-полно, но если хотите отыскать их, то поторопитесь; мы с ними по возращении церемониться не станем!

Затем, прямо на глазах у эльфов, они отрубили Гельмиру сначала руки, потом ноги, а следом и голову, после чего бросили изувеченный труп на землю и поскакали прочь.

К несчастью, именно в этой части укреплений находился Гвиндор из Нарготронда, брат Гельмира. После давешнего представления ярость его граничила едва ли не с безумием; он вскочил на своего коня, и многие всадники последовали его примеру. Они погнались за отъезжавшими орками и перебили их, а затем ринулись на основную их армию. Увидав это, армии Нольдор уже не смогли устоять на месте, и сам Фингон, надев свой белый шлем, затрубил в рог и повел хитлумское воинство с холмов, бить орков.

Засверкали в пылу битвы нольдорские клинки, словно пожиравшее тростниковые заросли пламя; и таким быстрым и яростным был их натиск, что планы Моргота едва не полетели к чертям. Прежде, чем к высланной им на запад армии успело прийти подкрепление, она была смята и уничтожена, а стяги Фингона взвились над выжженными равнинами Анфауглит и вскоре показались у стен Ангбанда.

И в первых рядах этого воинства скакал Гвиндор и эльфы Нарготронда — даже теперь их ярость ничто не могло усмирить; они прорвались сквозь Врата и убили стражей на самом пороге Ангбанда. Моргот содрогнулся на своем троне, заслышав их стук с свои ворота. Однако за Вратами они оказались в ловушке и вскоре были убиты; выжил один лишь Гвиндор, которого орки захватили в плен. Фингону так и не удалось ничем ему помочь, потому что Моргот выпустил на них через множество тайных проходов свои основные армии, которые удерживал в крепости до сих пор, и Фингона, несущего огромные потери, оттеснили назад, прочь от стен Ангбанда.