Сильмарильон

То был последний раз в этих войнах, когда он появился за дверями своей крепости, и говорят, что он без желания принял вызов, потому что, хотя его разуму не было равных в мире, Моргот, единственный из всех Валар, знал чувство страха. Но он не мог игнорировать вызов перед лицом своих военачальников, так как скалы звенели от трубных звуков рога Фингольфина.

Голос короля, резкий и чистый, проникал в самые глубины Ангбанда, когда Фингольфин называл Моргота трусом и повелителем рабов.

И потому Моргот вышел, медленно спустился со своего подземного трона, и отзвук его шагов был подобен грому в глубинах земли.

Он появился, одетый в черные доспехи, и встал перед королем, подобный башне, коронованный железом, и его огромный щит, темный, украшенный гербами, отбрасывал на Фингольфина тень, как грозовое облако. Но Фингольфин светился в ней подобно звезде, потому что его кольчуга была покрыта серебром, а голубой его щит был отделан хрусталем.

Он выхватил свой меч Рингиль, блеснувший холодно, как лед.

Тогда Моргот взметнул Гронд, молот подземного мира, и устремил его вниз, подобно громовой молнии. Но Фингольфин прыгнул в сторону, и Гронд пробил в земле огромную яму, откуда ударил столб дыма и огня.

Много раз пытался Моргот поразить Фингольфина, но все время тот отскакивал, быстрый, как молния из черной тучи. И он нанес Морготу семь ран, и семь раз Моргот издавал крик страдания, а войско Ангбанда при этом падало в ужасе ниц, и эхо северных стран вторило криком. Но, в конце концов, король устал, и Моргот обрушил на него свой молот. Трижды падал Фингольфин на колени и трижды вставал снова и поднимал свой расколотый щит и разбитый шлем. Но земля вокруг него была вся в трещинах и ямах, и он споткнулся и упал на спину у ног Моргота. И Моргот наступил ногой на его шею, и тяжесть ноги была подобна упавшему холму. Но все же последним отчаянным ударом Фингольфин пронзил эту ногу Рингилем, и из раны хлынула кровь, черная и дымящаяся, и заполнила ямы, пробитые Грондом.

Так погиб Фингольфин, верховный король Нольдора, самый величественный и доблестный из всех королей эльфов древности.

Орки не хвастались этим поединком у ворот, и никто из эльфов не поет о нем, ибо горе их очень велико. Но память об этом событии до сих пор жива, так как Торондор, Король Орлов, принес издалека известия в Гондолин и в Хитлум. И Моргот захватил тело эльфийского короля и захотел бросить его своим волкам, но из своего гнезда, с пиков Криссаэгрима быстро прилетел Торондор, и он устремился вниз на Моргота и ударил его в лицо. Взмахи крыльев Торондора были подобны шуму ветров Манве, и он подхватил тело короля и, неожиданно взмыв над копьями орков, унес его прочь.

И он опустил его на вершине горы, обращенной к скрытой долине Гондолина с севера, и Тургон воздвиг над телом своего отца высокую каменную пирамиду. После этого ни один орк не отваживался когда-либо проходить рядом с горой Фингольфина или останавливаться около его могилы, пока не свершилась судьба Гондолина и предательство не родилось в его народе.

Моргот же с этого дня стал хромать, и никак не мог облегчить боль от своих ран, и на лице его теперь был шрам, оставшийся после удара Торондора.

Велико было горе в Хитлуме, когда стао известно о гибели Фингольфина. И Фингон в печали принял власть над домом Фингольфина и королевством Нольдора, но юный сын его Эрейнион (который позже звался Гил-галад) был отослан в Гавани.

Теперь власть Моргота омрачила земли Севера; но Барахир не захотел бежать из Дортониона и остался там, чтобы бороться с врагами за каждую пядь земли. Тогда Моргот стал жестоко преследовать его людей, пока у него не осталось лишь несколько человек. А все леса на северных склонах этой земли не превратились в область такого ужасного и темного колдовства, что даже орки не желали заходить в нее без настоятельной необходимости. Местность эта получила название Делдуват, или Таур-ну-Фуин, Лес Ночных Теней. Деревья, которые росли там после пожара, были черными и зловещими, и корни их были сплетены и перепутаны, протягиваясь во тьму подобно когтистым лапам. Те, кто заблудился в этих лесах, теряли рассудок, слепли и задыхались от удушья, их, обезумевших, преследовали ужасные кошмары.