Сильная кровь

Тáйга смотрела на тонкий шрам на левой щеке и никак не могла понять, издевается он над ней или говорит серьезно. Перемены в его настроении не поддавались никакому объяснению, как и его действия. Казалось, он больше общается сам с собой, чем с ней, обращается больше к себе, чем к ней и его шутки — это скорее ирония, направленная тоже на себя.

— А как ты нас нашел?

— Нетрудно было узнать, куда здоровенный детина типа Скура потащит юнца, неспособного сопротивляться типа тебя.

— Я и не сопротивлялась. Какой смысл?

— Для человека с твоим упрямством и невезением, у тебя хорошая выживаемость. Иногда ты делаешь удивительно правильные вещи.

— Для человека, ничего о себе не помнящего, ты слишком уверенно себя ведешь. Ты меня учить начал? Это все твои странности на сегодня или еще что-то?

— С тебя и этого хватит. А память имеет свойство возвращаться. Но обсуждать я это не хочу. Я бы уснул, если ты не против.

— Располагайся, — она обвела мятую и грязную постель руками.

— Уже. — он зевнул еще шире. Заложил руки за голову и из под ресниц смотрел как она копошится, пытаясь устроиться поудобнее. — Множество женщин хотя бы раз в жизни представляют себя в роли мужчины с другой женщиной. Есть предположение, что они завидуют наличию у мужчин того, чего нет у них. Опровергнешь?

— Что? — Тáйга с трудом пыталась переварить то, что она только что услышала.

— Ладно, девственницы об этом точно не думают. Спокойной ночи.

— Зэсс, я не знаю, что на тебя вдруг нашло, но можешь быть молчаливым. Я не против.

Он поднял руку, не открывая глаз, и затушил лампу, погрузив комнату во мрак.

Тáйга еще немного покрутилась, осмысливая происшедшее и сказанное ее спутником. Непонятное, по большей части. Опять заснуть у нее не получалось.

— Зэсс, — она тихо позвала в темноте своего соседа, — спишь?

— Мы же в борделе. Конечно сплю. Чего тебе? — его голос сонным не казался. Видимо, он тоже обдумывал что-то свое.

— Тут зеркало есть. Я на брата совсем не похожа. Он… мне кажется, он таким бы не стал.

— Это тебя беспокоит? С какой стати, по твоему, тебя стали бы засовывать в тело твоего брата? Или тебе этого хотелось бы?

— Я не знаю. Просто почему я такая? Такой?

— Ты считаешь, что я это знаю? Поставь своего брата рядом и сравни. Только сначала не забудь рассказать прабабушкины сказки и кто такой этот сопливый парень перед ним.

— Он мертв.

— Тогда не ставь его рядом. Будет как-то неуютно.

Они помолчали.

— Помнишь, я тебе про погреб рассказывала? Меня нянька туда спрятала, чтобы солдаты не надругались. Она считала я там сохраннее буду. А сама с братом моим… он еще совсем маленький был… шесть лет всего. Она сказала, что он тихо сидеть не сможет. Все равно услышат… Они в храм пошли… Как и многие люди. Захватчики не трогают храмы. Им нужна добыча и женщины. Они грабят и насилуют. Но… Дауры не тронули город: они не убивали, не грабили, не насиловали. Они восстановили сожженные дома, вернули порядок в город, даже оставили знать на некоторых постах. Но первое, что они сделали, когда вошли в город, они сожгли храм… и всех, кто там был. И моего брата…

* * *

Утром они нашли в одной из комнат полупьяного Скура, лежащего в обнимку с двумя шлюхами.

При свете дня женщины имели вид еще более потрепанный и жалкий. Краска, и ранее сильно заметная на лицах, сейчас была местами размазана, что делало их похожими на тряпичных кукол, с которыми выступали бродячие театры. Лежа в сундуках, под дождями и ветрами, те приобретали такой же оттенок и такие же размытые черты.

На удивление, Скур послушно поднялся с кровати и побрел за Зэссом. Тáйга так и не поняла, зачем ему сдался этот пропойца. А Зэсс терпеливо ждал, пока тот придет в себя за столом таверны, с интересом заглядывая ему в лицо.

Наевшись, тот подмигнул Тайге.

— Ну что, малец, оприходовал свою бабенку?

— Нет, — она положила подбородок на кулак.

— Брешешь! — Скур оскалился. — Сделала она из тебя мужика?

— Мужика? Который спит со шлюхами и трезвеет только вдали от городов? Ты себя имеешь в виду? Лучше я останусь бабой. Потому что быть похожим на тебя мне совсем не хочется.

Тут полагалось бы промолчать и придержать язык за зубами, но Скур настолько был противен ей со своим пьяным немытым рылом и похотливыми глазенками, что сдерживаться не хотелось. Будь она не таким хилым мужчиной, она бы с удовольствием попыталась врезать по этой студенистой жирной роже.

Однако, она еще не в полной мере осознала, что если ты выглядишь как мальчишка, то получать ты будешь тоже как мальчишка. И церемониться с тобой не будут.

Скур тоже не посчитал нужным сдержаться. С грохотом отлетел табурет, на котором сидело его крупное тело, и шаркнул по полу стол. А в следующий момент, Тáйга рапласталась на ближайшей лавке. Скур навис сверху и пытался содрать с ее пятой точки штаны. Она укусила его грязную вонючую руку и извернулась, чтобы достать нож.

Зэсс спокойно поднялся, шагнул к двум пыхтящим телам, вынул из пристегнутых ножен ее нож и приставил к шее Скура.

— Оставь его. — его спокойный скучающий голос словно ведром холодной воды окатил обоих.