Сильная. Желанная. Ничья

Вацлав кидает ключи от своей машины Синельникову в руки и остается со мной в кабине. Гладит меня по лицу, шепчет нежности, рассказывает, как меня ждут дома Сонечка и Карина, как мы будем отмечать Новый год, украшать елку, печь грузинскую пахлаву… Я улыбаюсь, борясь с темнотой, застилающей глаза, пытаюсь отвечать, но выходит плохо… Вздрагиваю от сильных объятий мужа, сквозь полусон различаю лица склонившихся надо мной врачей, вижу яркие лампы над головой и слышу команду:

— Тамила Аркадьевна, считайте от одного до десяти.

— Один, два, три, четыре…

Глава 51

Тамила

Приоткрываю веки. Глаза тут же слепит яркий свет. Зажмуриваюсь, чувствуя, как глаза затапливают слезы.

— Мамочка, — слышу нежный голосок Сонечки над головой. — Слава, она проснулась?

— Софи-и-ко… — выдавливаю хрипло, пытаясь разглядеть смазанные силуэты близких.

— Да, Сонечка, наша мама просыпается. — Произносит Вацлав и нежно сжимает мою слабую кисть.

— Вацлав…

— Тише, тише, Тами. Как ты? — его губы накрывают лоб, прохаживаются по моим векам, щекам.

— Больно… Но в целом нормально. Пить хочу.

Жадно пью воду из бутылки и обнимаю Сонечку. Я жива, господи… Бог подарил мне шанс остаться в живых — исправить ошибки, любить, вдыхать запах волос моей доченьки, видеть над головой все краски мира, чувствовать боль и пить ощущения, как воду из желанного источника…

— Вацлав, я… я… тебя люблю.

— И я тебя, Тамилочка. Все будет хорошо, слышишь? Врач сказал, ты скоро поправишься. Они тебя подлатали… Тами?

— Да, родной. — Наконец, прихожу в себя и оглядываю палату — маленькая, светлая, с большим окном во всю стену. В стекла царапаются крупные снежинки, небо давит серыми плотными тучами.

— Там к тебе очередь, иволга. Козырев приперся брать показания и… Басов.

— Владимир Юрьевич приехал? Так пусть заходит.

— И ты так легко его примешь? Иволга, мне кажется, Басов знал обо всем! — раздражается Вац. — Об Артёме, компромате…

— Зови обоих в таком случае. — Отвечаю слабым голосом. Действие обезболивающих препаратов заканчивается — чувствую нестерпимую боль в месте ранения. В глазах темнеет, на лбу проступает испарина… Ничего — сейчас боль вызывает лишь радость…

— Ох, Тами, ты же только в себя пришла, детка? Может, пока их… выгнать? — с тяжким вздохом Вацлав поднимается с места.

— Нет, хочу покончить с этим скорее и… еще домой хочу.

Басов бросается ко мне с порога. Небрежно стягивает с плеч пальто и шелковый шарф, обнимает как родную и целует, орошая мои горячие щеки скупыми слезами.

— Тамилочка моя, детка… Во что же в себя втравили?

— Если вы все знали, Владимир Юрьевич, я вас убью! — Вацлав не разделяет моей радости от встречи со стариком.

— Клянусь, Славочка, не знал! Вернее, не все.

— Рассказывайте, что знали. — Вклинивается в разговор Козырев, смущенно застывая в дверях. Прямо музей, а не палата! — Вацлав, вы не хотите погулять с дочкой, пока я буду опрашивать Тамилу Аркадьевну? А то тут как-то душновато.

— Нет, пусть мой муж останется. — Испуганно бормочу я. Судя по виду Вацлава, он и не собирался покидать меня.

— Я знал только о компромате, что он существует… Я тоже там фигурировал. Нестеров собирал материал, чтобы держать предпринимателей области и чиновников на коротком поводке — следил, делал фото, выуживал конфиденциальную информацию у лиц, влияющих на результаты торгов. — Произносит Басов. — Ему нужны были легкие деньги, такие вот дела. — Басов отирает лоб большим белым платком.

— То есть он прибегал к шантажу? — оживляется Козырев. Он так и стоит поодаль от моей постели.

— Конечно. Вымогал деньги в обмен на молчание. Сами же знаете, как многие дела решаются… А за решетку никому не хочется, — со вздохом отвечает Владимир Юрьевич. — Многие мечтали его пришить и заполучить чертов компромат. А потом мне сказали, что Нестеров до смерти боится только одного человека… И показали фото Вацлава.

— Вот значит что? И вы не придумали ничего лучше, чем породниться со мной! — хмурится Вац. Тянет руки к Сонечке, гладит ее по голове, чтобы унять свою ярость.

— Да, Слава. Тем более, когда я рассказал о своей задумке Стелле, она призналась, что Карина твоя дочь. Пять лет молчала, а тут… Мне надо было незаметно достать компромат и… — голос Басова надламывается от пронзительного взгляда Ваца.

— Вы хотели подобраться поближе к Нестерову через Вацлава, так? А про суд вы знали? Нестеров ограбил Черниговского и сбежал. — Добавляет Козырев.

Надо же — он и про это раскопал? Выпотрошил про нас все, что только можно!

— Да, но Слава сказал, что влюбился в Тамилу Нестерову. Тогда я подхватил идею скорее их поженить. Я был уверен, что Нестеров общается с бывшей женой. Или Вацлав женится, чтобы контролировать Нестерова. Еще одна версия — Вацлав знал, что компромат теперь хранится у Тамилы, как и украденные денежки. Там столько… Вы не представляете! — Басов всплескивает руками, а потом нервно их заламывает. — Если компромат обнародуют, нас всех посадят.

— Компроматом уже занимается следствие, — победоносно произносит Козырев. — Поддельные паспорта, деньги и документы обнаружили при обыске банного комплекса.