Сильнее неземной любви

Она опять принялась просматривать видеозаписи. День был будний, входили и выходили из подъездов немногие.

С каждой камеры хорошо было видно крыльцо подъезда и пару метров прилегающей территории. Вскоре она уже помнила всех, кто приходил и уходил в то время. Она видела себя и Костю, идущих под зонтом и входящих в свой подъезд. Видела входившую в дом и убегавшую Лену Куркову. То есть Новицкую.

Видела Мишу Новикова, вопреки словам Жанны, все-таки выходившего из машины.

Видела курьера, нажимающего кнопки домофона и потом звонившего по мобильному. Что это курьер, Лиза поняла по коробке, которую тот держал в руках. Курьер топтался на крыльце, смотрел на часы, опять звонил по мобильному и потом уехал на светлой машине. Она была видна и на камерах других подъездов. И сама Лиза помнила проезжавшую тогда мимо нее под аркой машину.

Лиза видела на экране компьютера знакомых и незнакомых людей, идущих по своим делам.

Она не видела только человека, которого искала.

Человек не мог испариться. Он не невидимка. Он как-то попал в дом и как-то из него вышел.

Лиза понимала — он покинул дом через последний подъезд, в котором камера к тому времени уже не работала, а из двора ушел по собачьей тропинке. Мимо других подъездов не проходил и потому нигде не засветился. И мимо нее не проходил, иначе она его обязательно увидела бы, когда неотрывно смотрела в залитый дождем двор.

Она совершенно не понимала, как человек вошел в дом, если его нет ни на одной камере.

Ночью Новиков не спал, даже не задремал ни разу. В какой-то момент мелькнула мысль поехать к Вике, попытаться от всего отключиться. Не поехал и ворочался с боку на бок.

Очень хотелось позвонить Жанне, но он не стал, понимая, что разговаривать с ним она не будет.

Утром выпил кофе, побрился, опять выпил кофе. Нужно было ехать на работу, но об этом даже думать не хотелось. Ему ни о чем не хотелось думать.

Вероятность застать жену у тещи была небольшой, но он зачем-то поехал к ее дому и почти не удивился, столкнувшись у подъезда с выходившей из него Жанной.

— Привет, — буркнул Новиков.

— Привет, — кивнула Жанна.

— Ты куда?

— А ты?

— Тебя искал.

Жанна вздохнула, направилась к стоявшей около подъезда лавочке, села, предварительно потрогав сиденье. Новиков постоял около жены, уселся рядом, подумав, что они сейчас напоминают чинную пожилую пару, которой нечем занять длинный день.

— Я только сейчас понял, что очень тебя люблю, — сказал он, не глядя на Жанну.

— Не любишь, Мишенька, — покачала она головой. — И никогда не любил. Тебе было все равно, где я есть и чем занимаюсь.

Вот Ивану не все равно. Поэтому он и требовал вчера от нее отчета. Он за нее волновался, а она бесилась от ненависти к Мише и унижала Ивана.

— Я не привык лезть в чужие дела, даже в твои, — не понял ее Новиков. Впрочем, Жанна и не ждала, что он поймет.

— И я тебя не любила. Знаешь, Миша, мне было очень больно. Больнее не бывает. Но не оттого, что ты спал с Викой, а потому что все об этом знают. Ты выставил меня в глупом свете, и это меня мучило. При настоящей любви мне было бы наплевать на всех вокруг, я мучилась бы из-за того, что Вика тебе дороже меня.

Жанна проводила глазами прошедшего мимо них парня. Она помнила его подростком, видела, приезжая к родителям, и сейчас удивилась, как быстро пролетает время. Жизнь проходит, а мы этого не замечаем.

Она всерьез собиралась мстить Мише. Зачем?

— Да кончай ты, — попросил Новиков. — Знаешь же, что мне наплевать на Вику…

— Знаю, — согласилась Жанна. — Я все о тебе знаю, а ты обо мне. Мы с тобой очень хорошие друзья. Отличные. Мы легко ссорились и легко мирились. А знаешь, почему? Потому что наши ссоры не трогали душу. Мы и компаньоны хорошие. А супруги плохие. Поэтому наш брак так легко и распался. Поэтому у нас и детей нет. Нам обоим их не хотелось, ни тебе, ни мне. Мы даже не заговаривали об этом. Жили себе в свое удовольствие.

— Мы все исправим, — пообещал он. — Вернись. Мне без тебя плохо.

— Нет, Миша. — Жанна поднялась. — Мы когда-то совершили большую ошибку. Мы друзья и друзьями нужно было оставаться. Мне понадобилось провести эту ночь одной, чтобы это понять.

Ей стало жалко Мишку, он к ней привык, и ему первое время будет трудно. Еще ей было жалко себя, прошедших лет и очень жалко злого и несчастного Влада Юрлова.

У трамвайной остановки Жанна остановилась, достала из сумки телефон, и в этот момент он зазвонил.

— Черт с тобой, — услышала она голос Ивана. — Я буду у тебя работать.

— Не надо, — засмеялась Жанна. — Мы поедем в Штаты, и ты будешь меня обеспечивать.

— Ты где? — Она так и знала, что он это спросит. И даже знала, что спросит требовательным тоном.

— Была у родителей, а теперь еду к тебе, — отчиталась Жанна.

Ей очень хотелось сказать, что ей тоскливо было без него этой ночью, но она, не дожидаясь ответа, отключилась.

Зря она считала, что отчитываться ей противно. Отчитываться — это здорово.

И неважно, что они с Иваном разные. Они, конечно, еще не раз будут обижать друг друга и ссориться, но они точно не допустят, чтобы обиды разъединили их невидимой стеной.

Она этого не допустит.