Сильнее разума

Мелисса посмотрела на мачеху, терзаемую виной и мыслью о собственном бесплодии. Несправедливо заподозрив мужа, она причинила зло его дочери… Затем перевела взгляд на отца, который распахнул ей объятия и ввел в свою жизнь, ни в чем не усомнившись, ни о чем не спрашивая, исполненный благодарности судьбе. Теперь и его мучает совесть — ведь он чувствует себя в ответе за случившееся. Не его ли скрытность навлекла на дочь беду?

Позади раздались тяжелые шаги, они неуклонно приближались. И вот Луиджи встал рядом с ней. Мелиссе захотелось отойти, отстраниться, но тело словно оцепенело. Ощущение было такое, что ее парализовало.

Джованни произнес что-то по-итальянски. Резко. С вопросительной интонацией.

Луиджи ответил. Ровным, невозмутимым тоном.

Мелисса услышала свое имя — только это она и смогла разобрать. Две пары глаз обратились к ней — отца и мачехи. Эти двое излучали напряженность — словно холодные волны расходились от них во все стороны. Ощущая их всем своим существом, молодая женщина цепенела еще больше.

— Мелисса?

Да это Луиджи. Луиджи произнес ее имя. Луиджи задал вопрос, формулировать который не было никакой надобности.

А теперь вот оцепенел и ее разум. Молодая женщина ровным счетом ничего не чувствовала.

Ничего, кроме роковой неотвратимости.

И она смирилась с тем, чего не могла избежать. Покорно склонила голову.

— Да.

Ничего больше она не добавила. Да больше ничего и не требовалось.

Отец довольно улыбнулся. На лице его отразилось невероятное облегчение. Глаза Лауры вновь засияли внутренним светом — как сияли еще недавно, когда падчерица ее выходила из гостиной. Только теперь молодая женщина с запозданием поняла странные речи мачехи. Сколько ужасного смысла они в себе таили!

Увы, поздно, слишком поздно поняла она это.

Лаура бросилась вперед, завладела ладонями Мелиссы, расцеловала падчерицу в обе щеки. Следом подошел отец, порывисто обнял ее. А Лаура уже самозабвенно целовала брата. Отец подал руку Луиджи. Словно во сне — ибо оцепенение достигло апогея — Мелисса отметила, что Луиджи вроде бы поколебался мгновение. Затем принял протянутую руку, крепко пожал ее, что-то сказал по-итальянски. Отец кивнул. А ведь между ними происходит нечто очень важное! Между мужчиной, чья дочь подверглась бесчестью, пусть и в силу досадного недоразумения, и мужчиной, который был готов загладить свою вину.

Неужели это все происходит с ней, с Мелиссой Гринбери? Просто темное Средневековье какое-то! Быть того не может! Невероятно!

А Лаура между тем захлопала в ладоши.

— Шампанское! Нужно выпить шампанского! — И отправилась отдать необходимые распоряжения слугам.

Джованни торжественно ввел «счастливую пару» обратно в гостиную. Вернулась его жена, внесли марочное шампанское во льду. Мелисса по-прежнему отрешенно стояла рядом с Луиджи, не в силах поверить в реальность происходящего. Ночной кошмар, да и только!

Джованни протянул ей бокал. Молодая женщина машинально стиснула его в бесчувственных пальцах. Отец произнес тост. Мелисса не поняла ни слова. Но, судя по интонациям, ничем иным, кроме тоста за будущих новобрачных, эта пространная тирада и быть не могла.

Зазвенели сдвигаемые бокалы. Мелисса пригубила шампанское. Ледяная, искрящаяся жидкость обожгла язык. Но вкуса молодая женщина не почувствовала.

— О, дорогая, ты чудесно выглядишь!

Лаура восхищенно всплеснула руками и прижала их к груди. Сама она потрясающе смотрелась в изумрудно-зеленом платье, подчеркивающем стройность талии, — само изящество и элегантность.

Мелисса была в алом. Платье — шедевр модного парижского модельера — эффектно драпировало фигуру от груди до лодыжек волнами невесомого шелка. Плечи и руки до локтя оставались открытыми. Туалет дополняли длинные перчатки цвета платья. Специально приглашенный парикмахер провозился часа полтора, укладывая каштановые волосы Мелиссы в сложную прическу. Безупречный макияж тоже накладывал профессионал.

Вот только никаких драгоценностей на ней не было.

— Нет-нет, ничего не нужно, — твердо повторила Лаура, когда горничная вздумала было возражать.

Снизу, из вестибюля, доносился приглушенный шум голосов. Приглашенные на помолвку гости уже прибывали.

— Пойду взгляну, как там Джованни, — сказала Лаура. — Через пять минут спускаемся, помни!

Горничная энергично закивала и в сотый раз принялась расправлять на Мелиссе платье и сдувать несуществующую пылинку с прически. Та стояла неподвижно, покорно опустив руки и глядя на себя в зеркало.

Смотрелась она и впрямь потрясающе. Алый шелк подчеркивал соблазнительные формы фигуры, открывая взору ровно столько, сколько нужно, чтобы платье не казалось вызывающим, и предоставляя восхищенному зрителю в воображении дорисовывать остальное. Молодая женщина выглядела именно так, как ей и полагалось выглядеть: богатая дочь богатого бизнесмена. Которая вскоре выйдет замуж за не менее богатого жениха.

За мужчину, который женится на ней, чтобы смыть тем самым нанесенное ей бесчестье — нанесенное по той простой причине, что он совершенно случайно посчитал ее любовницей этого самого богатого бизнесмена…