Сильнее Скотленд-Ярда

— Ты заметил, Джордж, какое строение его ушей? — сказал Гонзалес. — Они необычайно велики и заострены книзу. Очень характерные уши. Уши убийцы.

— М-да, совершенно безрассудный поступок, — произнес Манфред, вставая, — совершенно безрассудный, но смелый, должен заметить. Смелые люди — моя слабость… Поэтому, миссис Сторр…

— Что? — спросила молодая женщина, с тревогой и надеждой заглядывая ему в глаза.

— Поэтому злополучное письмо будет в ваших руках не позднее, чем через неделю, — закончил Манфред, беря шляпу.

Господа в черном откланялись и удалились.

Мистер Стедленд покидал здание суда с двойственным чувством. С одной стороны, его согревала радость победы, с другой же веяло холодом от тщательно подобранных слов судьи, таящих в себе скрытое осуждение в его адрес.

Жизнь была игрой для этого коренастого, уверенного в себе человека. Он не питал неприязни к Джеффри Сторру. Просто он волею случая оказался противником в игре, и поэтому должен был проиграть. Должен!

То, что Сторру предстояло провести долгие годы за решеткой, не имело никакого значения. Просто, ему не повезло в игре.

Мистер Стедленд вошел в свой дом и, тщательно заперев входную дверь, поднялся в кабинет. Там он закурил толстую сигару и развалился в удобном кресле. Он еще раз подумал о причинах того двойственного чувства, с которым выходил из суда… Нет, оснований для беспокойства не было, и все же… И все же он никак не мог стряхнуть с себя какой-то смутный, безотчетный страх…

Его размышления прервал звонок у входной двери. Отворив ее, он увидел перед собой тщедушного человечка, который, будучи единственным слугой мистера Стедленда, исполнял при нем обязанности дворецкого, швейцара, рассыльного, горничной и лжесвидетеля одновременно.

— Входи, Джон, — буркнул Стедленд, — запри дверь и ступай в погреб.

— Зачем?

— Зачем люди ходят в погреб, болван? За бутылками!

— Одну минуту, сэр. Вы остались довольны моими показаниями в суде?

— Трижды болван! Какого дьявола ты сказал, что слышал крики о помощи?

— Чтобы убедить судью…

— В чем? В том, что я, я мог позвать тебя на помощь? Тебя?! Ступай в погреб!

Джон вскоре принес бутылку виски и сифон с содовой. Стедленд стоял у окна и задумчиво смотрел на пустырь, раскинувшийся за изгородью, окружавшей дом. Во время войны здесь развернулось строительство какой-то фабрики, которая должна была работать на оборону, но с окончанием войны строительство прекратилось. Недостроенное здание раздражало Стедленда. Ведь пустырь принадлежал ему, а уж он-то мог бы распорядиться им более разумно, чем военное ведомство…

— Джон, — неожиданно спросил Стедленд, — ты не заметил никого из знакомых в зале суда?

— Нет, сэр, — ответил Джон, наливая виски, — кроме полицейского инспектора…

— Да не о полиции речь! Не хватало еще… Я говорю о нежелательных…

— Н-нет, сэр. Да кого нам опасаться?

— Ты ведь давно при мне, Джон?..

— Давно, мистер Стедленд.

— Верно, — сказал Стедленд, глотнув напиток, — давно… Если бы я в свое время сдал тебя полиции, ты бы до сих пор сидел…

— Да, сэр, — согласился Джон и поспешил сменить тему разговора, — в банк ничего не нужно отнести?

— Болван! Банк давно закрыт! — вскипел Стедленд. — Вот что… впредь ты будешь спать на кухне.

— На кухне?

— Ты стал плохо слышать? Я не желаю быть застигнутым врасплох каким-нибудь ночным гостем вроде того парня. Хорошо еще, что я не расстаюсь с револьвером… А ко мне можно проникнуть только через кухню… Короче, я не желаю…

— Но ведь его же упрятали…

— Да не о нем речь! Все! Постелишь на кухне.

— Но там ведь холодно…

— Марш на кухню! — загремел Стедленд.

Когда Джон удалился, Стедленд открыл несгораемый шкаф и пробежал глазами столбцы цифр в банковской книжке. Эти нолики давали вполне реальную возможность помечтать о большой плантации в Южной Америке и о спокойной, размеренной жизни.

Двенадцать лет он упорно наращивал эти нолики, рискуя, совершая подлоги, преследуя своих жертв подобно ястребу в поле, — и вот результат: его текущий счет в банке сэра Чезлвика был одним из самых значительных. Этот банк был известен в Сити особой засекреченностью дел его клиентов и необычайно крупными резервами наличности. Мистер Стедленд находил это обстоятельство весьма благоприятным на случай возникновения какой-нибудь экстренной необходимости…

Ночь прошла без происшествий. Джон, правда, немного простудился и охрип. Утром, подавая завтрак хозяину, он пожаловался на ночной холод и прочие неудобства кухонной жизни.

— Возьмешь еще одно одеяло, — отрезал Стедленд.

После завтрака он отправился в свою контору.

Через час раздался звонок в дверь.

Джон увидел на пороге седоватого мужчину, который разглядывал какую-то бумажку, видимо, сверяя адрес.

— Я из Депозитного банка, — сказал пришелец.

— Какого?

— Депозитного, того что на Фиттер-Лейн. Я должен вручить уведомление вашему хозяину…

— Мы не имеем ничего общего с Депозитным банком, — решительно ответил Джон.

— Странно… Разве это не дом мистера Смитсона?

— Нет, — ответил Джон, захлопывая дверь перед носом посетителя.

Тот медленно двинулся вдоль улицы и, свернув за угол, встретился с высоким элегантным господином.