Сильнее страсти, больше, чем любовь, или Запасная жена

Я даже не знаю, сколько прошло времени, когда в квартиру ворвался испуганный Вадим, сказал, что ему позвонила Ладка, сидящая в машине у дома. Мол, она увидела, что к дому подъехало такси, а из него вышел тот самый мужчина, с которым я улетела на курорт… Вадим развернул Ладку домой, завел нас с Катей на кухню, закрыл за нами дверь и постоянно куда-то звонил. Когда он открыл дверь, мы увидели, что Молотка уже нет и в один голос поинтересовались, где же он может быть.

Вадим посмотрел на пустую бутылку из-под виски и покачал головой.

– Ну вы, девчонки, даете. Дали стране угля.

– Где труп? – стояли мы на своем.

– Труп Молотка забрали люди Спартака. Я же сказал вам, что у меня есть на них выход. Спартак прислал сюда своих людей, и они унесли труп. Причем, увидев труп, они облегченно вздохнули. Нет человека – нет проблем. Ребята получили желаемый результат и больше не имеют претензий. Я же говорил, что мой близкий друг хирург спас жизнь дочери Спартака. Спартак не остался в долгу и закрыл эту тему.

– А что теперь сделают с этим трупом? – спросили мы в один голос.

– Не знаю. Выкинут где-нибудь у его дома или еще что придумают. Матушка-земля богата местами, где можно избавиться от трупа.

– А как же те двое? – испуганно спросила я.

– Скорее всего, тех двоих уже нет.

– Как нет?

– Так. Нет, и все.

– А где они?

– Там же, где и Молоток. Дилетанты, что с них взять. Профессионалы бы никогда не взорвали столько бесполезного народа, среди которого не было даже того, из-за кого разгорелся весь сыр-бор. В их работе такие промахи не прощаются.

– Значит, я могу жить в своей квартире и мне ничего не угрожает?! – закричала я радостным голосом.

– Теперь мы вместе будем жить в твоей квартире, и тебе никогда и ничего не будет угрожать, – заявил Вадим.

– А как же смерть Киры?

– Киру убил Молоток, другого просто не может быть.

Уверившись в собственной безопасности, я непонимающе посмотрела на Вадима и осторожно спросила:

– Вадик, ты из семьи, что ли, уйдешь?

– Я уже из нее ушел.

– Навсегда?

– Навсегда.

– И теперь ты только мой?

– Твой.

– Со всеми потрохами?

– Да забирай ты меня со всеми потрохами, – рассмеялся Вадим.

– Смотри. Катерина свидетель.

Я радостно закричала и бросилась к Вадиму на шею. Катерина улыбнулась и смахнула выступившие слезы…

Эпилог

Я подхожу к окну, смотрю на ночное звездное небо и улыбаюсь оттого, что оно такое красивое. Вадим крепко спит. Мы вместе уже полгода. Когда-то мы не могли спать друг без друга, а теперь ложимся спать в разное время. Все слишком быстро ушло… Слишком быстро… Я сажусь на краешек кровати и смотрю на него, спящего. Еще совсем недавно мне казалось, что наша любовь сможет сдвинуть горы и от нее зарыдают даже ангелы. Слишком много испытаний она прошла… Слишком много… Теперь я не сплю с мягкой игрушкой, я сплю в объятиях Вадима, только эти объятия становятся все слабее и все тусклее. За все эти шесть месяцев я так и не ощутила, что Вадим мой. Его физическое тело всегда было со мной, но его душа была совсем в другом месте. Его поразила страшная депрессия. Он постоянно болеет, пребывает в плохом, раздраженном настроении и смотрит на меня глазами, полными вины, сглатывая при этом странный комок в горле.

Почти каждый день ему звонит жена. Их связывают общие заботы, общие дети и общие проблемы. Она плачет в трубку, просит его вернуться, говорит ему, что она его очень ждет и дети тоже. Вадим все это слушает, говорит, что все будет очень хорошо и… сильно стареет. В такие минуты мне кажется, что раны его истерзанного сердца просто зияют. Я не могу видеть, как он молча страдает. Я вижу, что такой боли, как за эти шесть месяцев, он не испытывал никогда в жизни. От него часто пахнет лекарствами, и он с трудом справляется с собой, чтобы не впасть в полное отчаяние. Он даже попробовал подать на развод, но заехал в суд, постоял у кабинета судьи и не смог перейти его порог. На этом его попытка закончилась.

Это расставание поедает его изнутри, и с каждым днем он отдаляется от меня все больше и больше. Он едет к жене по ее первому звонку и бросается к ней по ее первому требованию, убеждая меня в том, что он делает это только ради своих детей. Однажды я поняла, что Вадим боится не за детей – он боится порвать отношения с этой женщиной. Теперь он бегал к ней от меня, и я почувствовала, что мы просто поменялись с нею местами. Если раньше он что-то носил от семьи ко мне, то теперь он носил от меня к своей семье.

Когда я спросила Вадима, трудно ли любить двоих, он посмотрел на меня испуганным взглядом и сказал мне, что я в очередной раз несу бред. Мне становится с ним слишком тяжело общаться, когда я хочу разобраться в том, что у нас происходит, и хоть что-то исправить. Я понимаю его. Я прекрасно его понимаю. Очень трудно любить двоих. Очень трудно. Я поняла, как была наивна, когда поверила в то, что одна любовь может сменить другую и умертвить старую. Увы, этого не получилось. Две любви просто переплелись и заняли в его сердце одинаковое место.