Сильнее страсти, больше, чем любовь, или Запасная жена

Как только машина поехала в сторону аэропорта, Махмед закурил и заметно занервничал.

– У тебя вообще багажа нет? – спросил он.

– Какой багаж, все сгорело.

– Говорят, в Москве двадцать с лишним градусов мороза.

– Ну и пусть.

– И как же ты без шубы и зимних сапог?

– Как-нибудь доберусь.

– Тебя кто-нибудь встретит?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что меня могла бы встретить моя подруга, но мне неоткуда ей позвонить.

– Держи.

Махмед протянул мне мобильник.

– А вдруг я этим рейсом не улечу?

– Я же сказал тебе, что я тебя посажу.

– Но я не знаю номера рейса.

– Тогда давай я позвоню ей сам. Диктуй номер.

Я продиктовала номер телефона своей подруги.

Махмед довольно быстро дозвонился до Ладки. Когда он назвал номер рейса и время прибытия в аэропорт, он протянул трубку мне.

– Лад, ты меня встретишь? А то я без зимних вещей…

– А где твоя шуба? – послышалось на том конце провода.

– Потом расскажу. Телефон не мой, а связь денег стоит. Так ты меня встретишь?

– Встречу, конечно.

Я отключила телефон и протянула его Махмеду.

– Меня встретят, – улыбнулась я.

– Только перед отлетом тебе нужно в туалет забежать и умыться. Ты вся в саже. Если ты посмотришь на себя в зеркало, то не поверишь, что это ты.

– У меня нет никакого желания смотреться в зеркало, – нервно произнесла я и отвернулась в окно.

– Я тебя понимаю, но ведь в самолете сидят люди. Ты можешь их напугать.

Всю дальнейшую дорогу до аэропорта мы ехали молча и старались не смотреть друг на друга. Я закрыла глаза и подумала о том, что еще совсем недавно я смогла бы погибнуть точно так же, как и те девушки, лежащие у взорванного дома. Наверно, это очень страшно, когда жизнь продолжается… Когда на улицах цветут цветы, во дворах бегают ребятишки, когда идет снег, проезжают машины, работают рестораны, проходят различные презентации и выставки, рождаются дети, влюбляются друг в друга люди, создаются новые семьи и расходятся те, которые не прошли испытание отечественным бытом, а тебя в этой жизни нет. Тебя нет. Ты умерла. Ты больше никогда не увидишь, как идет снег, не сможешь ловить снежинки, не увидишь, как кружит листопад и как ласковое солнышко заставляет изнывать от жары. Все это будет у кого-то, но этого не будет у тебя, потому что тебя просто нет… Я никогда не верила в загробную жизнь, и я твердо знала одно: что со смертью всему приходит конец. И я страшно боялась смерти, потому что мне очень хотелось жить, несмотря на те трудности и неудачи, которые постоянно подкидывала мне эта самая жизнь. Хотя по большому счету я полагала, что смерть – это свобода от всего. Это просто свобода. Свобода от всех жизненных трудностей, обязанностей, условностей, различных стереотипов и отношений с людьми.

…А еще я подумала о Боге и о том, почему он допускает подобные несправедливости. Почему умирают молодые и здоровые? Почему так долго живут спившиеся и опустившиеся? Почему на свете столько зла и неправды? Почему жизнь кого-то испытывает, а кого-то балует и оберегает от неудач?

Я открыла глаза, посмотрела на Махмеда и задумчиво задала ему вопрос:

– Махмед, а ты веришь в Бога?

– Да. Я мусульманин. Я верю в Аллаха.

– А ты в него действительно веришь или ходишь в мечеть только потому, что туда ходят все и ты должен быть таким, как все?

– Я в него действительно верю. Я с детства учил Коран.

– А твой Аллах тебе когда-нибудь помогал?

– Всегда, – ни на минуту не задумываясь, ответил Махмед.

– А как он тебе помогал?

– Аллах всегда всем помогает.

– А мне кажется, что ты лукавишь. Ты ходишь в мечеть потому, что туда ходят все, и молишься по той же самой причине. Это внушили тебе с молоком матери. Это просто внушение, слепая вера.

– Не говори так. Мусульманская вера очень сильная, и она у нас в крови. А ты к какой вере принадлежишь?

– Не знаю, – устало пожала я плечами. – У нас все говорят, что верят в Бога, но, в сущности, какая это вера. Это уже какая-то мода. Даже страшно подумать о том, что сейчас верить в Бога стало модно. Модно ходить в церковь, модно ставить свечки, модно слушать проповеди, модно креститься. Я и сама не знаю, существует ли Бог, и начинаю думать, что его все-таки нет. Я верю в существование Ангела-Хранителя и знаю, что он у меня есть. Он мне помогает, оберегает, предостерегает. Когда я попадаю в какую-нибудь переделку и выбираюсь из нее в целости и сохранности, я всегда благодарю своего Ангела-Хранителя, потому что знаю: мне помог он. А вот что касается Бога… Если Бог есть, то получается, что это он сотворил этот мир с его нищетой, ложью, лицемерием, предательством, несправедливостью и одиночеством… Он должен понимать, что очень тяжело жить среди всех этих пороков и при этом оставаться чистым. Он должен знать, что не каждый человек может вынести столько, сколько ему отпущено и уготовано судьбой, что у человеческих сил есть предел, что предел есть у всего, даже у терпения и понимания… Не каждый человек может быть сильным и справиться с тем, что ему уготовано. Далеко не каждый. Если Бог есть, то зачем же он сделал этот мир таким жестоким? Зачем он сделал все так, чтобы люди мучились?