Сильнее времени

Ему казалось, что он придает такое значение женитьбе сына и появлению у них с Виленоль ребенка только потому, что думает о второй жизни отца-ученого в грядущем поколении. Но, может быть, где-то глубоко в подсознании у старого тен-Кате зрела мысль, что и он сам когда-нибудь увидит новый мир молодыми глазами правнука.

Узнав, что жизни Виленоль и ее будущему ребенку угрожает опасность и что ее поместили в Институт жизни, он все чаще соединялся по видеосвязи с академиком Руденко. Тен-Кате только спрашивал. Ничего не говорил. Правда, на экране говорили его глаза.

Может быть, старый академик понял многое…

Пожилая помощница академика привела Вилену в кабинет. Ланская-Ратова стояла у окна и смотрела на удивительно белую на фоне темных елей березу. Но краем глаза она заметила, что Петя подошел к аппаратуре "окна дальности", набрал кнопками нужный номер и пригласил к экрану отца. Старый голландец словно заглянул в "окно дальности" из сада. Сын сказал напрямик, что жизнь матери и ребенка сейчас в большой опасности.

– У тебя был великий дед, - начал было старый тен-Кате, но замолчал, потому что увидел вошедшего академика Руденко.

– Пришлось включить аппаратуру искусственных почек и сердца. Надобно спасти хотя бы мать, - сказал он.

"Окно дальности" погасло, словно его задернули шторой.

Вилена подошла к Пете и молча поцеловала его, потом с мольбой посмотрела на старого ученого.

Академик развел руками:

– Даже наука порой склоняется перед природой, - с тревожным смыслом сказал он.

Оставив посетителей, Руденко прошел через черную операционную в серебристую комнату искусственных органов, которые уже работали на Виленоль. От металлических цилиндров к столу, на котором она лежала, тянулись пластиковые трубки.

Молодая женщина стонала. Врачи и сестры в оранжевых халатах суетились около нее.

А Виленоль словно спрашивала глазами: "Неужели ничего нельзя сделать?"

Она повернула лицо к старому ученому и умоляюще посмотрела на него.

– Он здесь, - сказал старик, поправляя сбившуюся ей на лоб прядь. - И ваша Вилена тоже.

Виленоль через силу улыбнулась. Потом ее лицо исказилось, и она закричала.

Академик облегченно вздохнул. За жизнь нового человека боролась теперь сама Природа. А ради продолжения рода она не знает жалости…

Во время родов сердце Виленоль совсем остановилось. Никакие ухищрения не помогли заставить его биться вновь.

Всю ночь академик и его помощники не выходили из серебристой комнаты, стараясь спасти молодую мать.

Виленоль недавно помогла выжить этанянину Ану, а теперь, по капризу природы, сама уподобилась протостарцам Этаны…

Вновь рожденную девочку назвали Аной.

Вилена взяла ее к себе в лесной домик, чтобы вскармливать грудью вместе со своим сыном Аном.

Так Ан и Ана стали молочными братом и сестрой.

Глава четвертая.. КОЛЬЦО В СКАЛЕ

Виленоль смотрела из окна своей серебристой комнаты в непроглядную ночь и вспоминала черное южное небо с удивительно низкими, яркими звездами. Она участвовала тогда в раскопках древних культур на Кавказе. Нашли много интересного, убедились, что связь между Древней Элладой и Колхидой была не только в красивом мифе.

Виленоль тогда тоже рассматривала звезды и думала о бабушке, которая летит к одной из них и… вернется молодой…

Ребята звали к костру, уверяя, что сам Одиссей одобрил бы такой маяк на скале. Но Виленоль все не шла.

Девушка с косами, звонко стуча по камням подкованными каблуками туристских ботинок, прибежала за ней.

– Ты только подумай, представь! - захлебывалась она. - Нашли!

– В самом деле поразительно, - слышался от костра солидный бас профессора, руководителя раскопок.

– Оно бронзовое, не железное, - донесся другой голос откуда-то снизу - смельчак рискнул спуститься по отвесному обрыву.

Виленоль заставили лечь на скалу, еще теплую от дневной жары. Нужно было, лежа на животе, подползти к обрыву и протянуть вниз руку. Она сделала это. Шум прибоя приблизился, он то нарастал, то замирал.

Виленоль была совсем не из храбрых, но все-таки нащупала металлическое кольцо. Ее пальцы с трудом сошлись на нем. С поверхности оно было изъедено временем, шершавое, как напильник. И вдруг почудилось романтически настроенной Виленоль, что из черной пропасти несется рокот и стоны, вопли торжества, воинственный клич, орлиный клекот, смех, рыдания и тихая, замирающая песня.

Виленоль недаром считали выдумщицей.

Встав на ноги, она сказала:

– Правда, кольцо.

Археологи толпились вокруг профессора.

– Что это может быть? - спрашивали они.

– Морской причал, - пошутил профессор. - Еще аргонавты в старину (вы помните?) плавали к этим берегам.

– Причал на высоте ста метров? - усомнился кто-то.

– За тысячи лет берег мог подняться, - стоял на своем профессор.

– Кольцо старинной ковки, грубоватой, - вставил механик.

Все смотрели на Виленоль. И она выпалила:

– К кольцу был прикован Прометей!

Кто-то рассмеялся.

– Это же сказки! - всерьез возмутился механик.

– Сказки порой вырастали из реальных событий! - отпарировала Виленоль.