Сильнее желать невозможно

После совещания Люк покормил и проверил домашний скот. И вскоре нашел больного теленка. А вот и работа для Скарлетт. Люк отправил ей сообщение и вновь почувствовал горечь. Как мог отец в угоду алкоголю обречь на гибель животных и оставить ранчо с огромными долгами? Люк вновь подумал о Скарлетт. Даже если бы оказался последним мужчиной на земле, он не заслуживает ее и не должен портить ей жизнь. Ведь однажды он может стать таким, как отец.

Он не получил ответа на сообщение, не смог дозвониться ей по телефону. Тогда он забрался в пикап и поехал на ранчо Маккиттриков. У крыльца дома заметил двух женщин. Его тут же окружили собаки, и они же сопровождали по пути к дому. Люк подошел ближе, увидел миссис Маккиттрик и Скарлетт, сидевшую в кресле-качалке и державшую на руках ребенка.

Помахав ему рукой, Джойс Маккиттрик вошла в дом. Он пошел к Скарлетт, его пульс участился. Почему она всегда так хорошо выглядит? Вот и сейчас красная футболка подчеркивает великолепную грудь, узкие джинсы облегают бедра.

Скарлетт играла с маленьким ребенком.

Не умевший общаться с детьми Люк с опаской посмотрел на маленького мальчика с густыми кудрявыми черными волосами, длинными ресницами, карими глазами и кожей золотисто-коричневого оттенка.

– Ты помогаешь кому-то с ребенком?

Он слышал, что у Тоби и Наоми маленькая девочка, но этот ребенок не похож на ее племянницу.

Скарлетт спокойно взглянула на него:

– Нет, я не помогаю с детьми. Это мой ребенок. Это мальчик, его зовут Карл.

Люк ошеломленно посмотрел на младенца.

– Это твой ребенок?

– Мой приемный ребенок. Я не могу иметь собственных детей, Люк.

Ошеломленный, он посмотрел на малыша, потом на Скарлетт. Почему ему никто не сказал, что у нее появился ребенок?

– Как же так получилось, Скарлетт?

– Я собиралась замуж, мы хотели ребенка, поэтому начали процедуру усыновления. Это занимает много времени. Пока все это продолжалось, мы с Таннером расстались. Вскоре после его ухода я усыновила Карла. Думаю, Таннер уехал в Чикаго. Я не общаюсь с ним. – Она нежно погладила мальчика по голове. – Похоже, получилось так, как и должно быть. Агентство одобрило усыновление, я прошла судебный процесс и теперь, как видишь, мать-одиночка.

Он уловил в ее голосе нотку вызова и взглянул на нее.

– Не знаю, уместны ли здесь поздравления. Но это так на тебя похоже, Скарлетт. Ты прекрасно ухаживаешь за животными. Значит, сможешь ухаживать и за ребенком.

– Зачем ты приехал, Люк?

– О, черт возьми, я и забыл. На ранчо обнаружился очень больной теленок, нужна твоя помощь.

Скарлетт протянула ему ребенка.

– Подержи Карла минутку. Присмотри за ним, пока я не вернусь. Я только соберу вещи.

Люк и не помнил, когда последний раз держал на руках ребенка.

– Скарлетт, я не могу.

– Конечно, можешь. Он не кусается. У него всего один зуб, – бросила она через плечо и исчезла за дверью. Люк был уверен, что она рассмеялась.

Он посмотрел на малыша, держа его обеими руками и понимая, что получается у него неловко. Тогда он сел и посадил мальчика на колени.

– Привет, Карл. – Люк улыбнулся, хотя сердце колотилось от страха, что он испугал малыша. – Черт возьми, Скарлетт, ой, прости, Карл. Слава богу, ты слишком мал, чтобы повторить мои слова. Твоя мама была бы недовольна мной. Я рад, что ты меня не боишься. – И он снова улыбнулся Карлу, а когда малыш улыбнулся ему, демонстрируя ямочки на щеках, почувствовал, как растаяло его сердце. – Эй, Карл, да ты милый ребенок. – Внезапно он почувствовал себя с малышом непринужденно. – Не кричишь, не плачешь, не делаешь сердитое лицо. Тебе, наверное, все равно, что я не умею обращаться с детьми твоего возраста.

Карл хихикнул, и Люк засмеялся, заставляя ребенка снова смеяться.

Скарлетт вышла из дома.

– Посмотрите-ка на него. А говорил, не умеешь обращаться с детьми. С тобой он вполне доволен жизнью и даже смеется.

– Он не знает, что я просто испуганный мужчина, который никогда раньше не держал ребенка.

– Потренируешься на Карле. Ты прекрасно справляешься. – Скарлетт улыбнулась ему, его сердце забилось сильнее, он улыбнулся ей в ответ.

Когда они учились в старшей школе, между ними было множество забавных моментов, они постоянно вместе смеялись, и он чувствовал себя с ней легко. Люк ощутил боль. Сейчас, смеясь вместе со Скарлетт, держа на коленях ее ребенка, он чувствовал, что все происходящее – удивительно правильно. Конечно, его не интересуют ни дети, ни семейная жизнь, он избегает привязанностей, но со Скарлетт хочет всего этого. Правда, это не имеет значения, ведь она не стремится иметь с ним ничего общего, интересуется им, только если он разговаривает с ней о больных животных и теперь вот еще о ребенке.

– Я всегда думал, что дети и животные чувствуют, когда кто-то их боится или не знает, как с ними обращаться. Но похоже, его это не волнует.

– Ты ему нравишься. У тебя все задатки хорошего отца, Люк. Кто бы мог подумать?

– Скарлетт, – он рычал, поддразнивая ее, потому что она тоже его дразнила, – я не собираюсь пока делать детей, так или иначе. Забудь об этом.

Флиртуя с ним, она произнесла бархатистым тоном: