Сильнее жизни - 2 (СИ)

   Наконец, Родгар замер, чтобы осмотреться - двое из пяти подручных демонов выжили, заняв привычное место вокруг хозяина, с опозданием оберегая его от нападения. Трое лежали тут же, к счастью успев остановить вооруженных смертоносными для демонов пулями охотников. Вокруг валялись осколки битого стекла и сломанной мебели. Неплохо, для массированной атаки. Глупо, разумеется, но неплохо для чокнутых фанатиков. И чувствовалось в этом какая-то отчаянная решимость. Словно фанатично преданные своему делу, но до сих пор держащие себя в рамках охотники решились уничтожить его любой ценой.

   Вдалеке послышался вой милицейских сирен, и уцелевшие демоны, убедившись, что в живых никого не осталось, поспешили скрыться. За мгновение до начала перемещения, Родгар почувствовал едва слышный толчок в плечо.

***

   Я сидела на подоконнике, наблюдая за рассветом. Когда-то считала его прекрасным, пока не встретила свой последний, сгорая заживо в холодном огне. Как же давно это было, целую жизнь назад. Жизнь, которую у меня украли. Впрочем, разве я могу винить кого-то в том, что осталась жива? Напротив. Любой на моем месте был бы счастлив... Наверное.

   Вздохнув, я перебрала в памяти все, что мне было нужно для успешного выполнения задания. Цель - ключ. Объект - Жданов. Препятствие - весь мир, неизвестный враг плюс надоедливый пасынок в придачу.

   - Что мне делать, если я его найду?- лишенной тело сущности, было непривычно находится в мире, который она покинула, не надеясь когда-нибудь сюда вернуться. Мы стояли посреди поля, на зеленой траве, и я бы отдала все на свете, чтобы мои ноги утопали в этой зелени, а не касались верхушки травы, словно боясь ее примять, выдав тем свое присутствие.

   - Не если, а когда, - мягко поправляет меня он. Михаэль никогда не допускал в своем тоне грубости или злости. Всегда был сдержан, вежлив и мягок. Его искренний взгляд лучился светом, добротой и любовью ко всему миру. Миру, который я иногда ненавидела, - ключ не должен был попасть в чужие руки. Его вообще не должно быть. Но иногда те, кому ты веришь, допускают ошибки. И теперь многое зависит от тебя.

   Михаэль подставил ладонь под капли дождя. Я знала... помнила, какое это наслаждение - чувствовать их на своей коже. Вообще, чувствовать хоть что-нибудь... Архангел обернулся и с интересом посмотрел на меня. Я поняла, что он заметил мой полный грусти взгляд.

   - Мы должны его уничтожить. Если этот мир все еще тебе дорог.

   - Ну, где же ты, Михаэль! - вырвалось у меня, - почему оставил меня, когда так нужен? И если этот ключ так для тебя важен, что тебе мешает мне ответить?

***

   - Зачем? - кулак Глеба с силой ударил по письменному столу. В кабинете Горянского воцарилась тишина. Все присутствующие, еще недавно с живостью и рвением обсуждавшие неудачную атаку на главу клана Похитителей душ, воззрились на него, - какого черта здесь происходит? Кто санкционирован операцию?

   - Я! - четкий ответ хозяина кабинета буквально вывел охотника из себя, - признаю, это была отчаянная попытка, но если бы она удалась... мы бы лишили этих тварей их преимущества. Уничтожив сильнейшего из них, мы повернули ход войны в свою сторону.

   - Но мы не победили! - выкрикнул Глеб. Его и без того бледное лицо, казалось, утратило все краски, - напротив. То, что мы сделали с этими людьми...

   - Это допустимые жертвы, сынок, - тихо произнес Горянский, - ты не хуже меня знаешь, что как только эти твари победят, жертв станет куда больше. Они не так милосердны как мы...

   - Милосердны? Мы погубили столько жизней ради одной неудачной попытки!

   - Когда-то ты полностью разделял мое мнение, - в голосе старика было сожаление, - но в последнее время изменился. Потерял азарт... стал... заурядным.

   - Слишком человечным? - усмехнулся Глеб, - что же, если именно это ты ставишь мне в вину...

   Он оглядел присутствующих - своих друзей и собратьев по оружию. Многим из них он спас жизнь. Некоторым был обязан своей собственной. Но сейчас на их лицах читалась глубокая убежденность в собственной правоте и... фанатизм. Боже мой! Невероятно, - промелькнувшая мысль заставила его внутренне содрогнуться, - неужели еще совсем недавно он был таким же. Одним из этих фанатиков, которые не щадили никого, стремясь добиться своей цели. Убить... уничтожить... Не смотря ни на что.

   - Послушай, сынок, - неверно истолковав его молчание, Горянский положил руку на плечо Глеба, - я понимаю, что в последнее время ты много испытал. Ты устал, и не можешь мыслить логично и непредвзято. Тебе нужно время, чтобы вернуть себе прежнюю форму и снова быть самим собой. Я даю возможность отдохнуть. Когда ты вернешься к нам, все будет по старому, обещаю.

   Глеб посмотрел на старика, практически заменившего ему отца. Тот нашел его еще подростком, отчаявшегося и злого, переживавшего смерть брата. Научил жить с ненавистью в сердце. Научил бороться и побеждать врагов. Нашел для него дело, ставшее частью жизни. Нет, всей жизнью. И теперь, глядя в глаза Горянского, он осознал, что изменился сам. Безвозвратно. А что самое ужасное, для него - ничуть об этом не жалеет.

***