Сильнейшие

— Я не сказала ничего столь уж особенного! — с вызовом буркнула северянка. — Если ты жил там, должен был понять — им что мальчики, что девочки — все равно. И родня, или нет…

Воинственный пыл Огонька пропал.

…Усмешка в янтарных глазах… там, далеко на юге. Усмешка — и грусть. Слова, сказанные как-то — «Къятта оберегает меня». Воспитывал с детства…

Увядшим голосом мальчишка сказал:

— Ах, вот как… понятно.

И добавил:

— Это естественно. Ты не убьешь того, кто почти равен тебе по Силе; а дети других Родов не всегда друзья — они тоже хотят власти. Я и не знал…

— Мы как-то обходимся почему-то! — гнула свое Атали.

— Они силу черпают из другого. Они другие, чем вы… У вас — камни и золото, у них — огонь в их же крови.

— Ты споришь со мной просто для того, чтобы спорить!

Огонек взобрался на подоконник, на место Атали, оперся подбородком о колено.

— Знаешь… я не стану тебя разубеждать. Думай, как хочешь. Только… ты совсем не веришь, что другой человек может сказать правду — свою правду, от вашей отличную? Ты, такая нежная, такая правильная?

Девочка привычно покусывала кончик косы, и губу заодно. Подошла, стала рядом:

— Я тебя обидела? Прости. Но ведь они могли… всё.

— Могли.

Спрыгнул с подоконника, протянул руку:

— Пойдем вниз.

Атали защебетала, порхая вниз бабочкой и почти не касаясь ступеней.

Атали считать другом не получалось — девчонка, со странностями и слишком обидчивая, да и относился все-таки настороженно — из правящей ветви. Хватит уже, насмотрелся. А вот Кели вполне сошел за приятеля — хоть и мал был, но бойкий. Когда сумел нормально ходить заботами Огонька, полукровка только диву давался, глядя на шустрого мальчишку. Гордился — если бы не он, Огонек!

А Кели, несмотря на хромоту, на месте сидеть не любил. Из-за ноги толку на работах от него не было, и он помогал матери, не принимая всерьез насмешки ровесников. А в свободное время его от дома прямо потоком смывало. Огонька он привел к еще одной диковинке Тейит — на скальном выступе ветром, временем и руками людей создано было чудо.

Вздрогнул Огонек, поняв, что из камня высунулся огромный орел и вот-вот склюнет посмевшую приблизиться мелюзгу. Перья на его шее топорщились, тяжелый изогнутый клюв чуть обломан на кончике. А Кели не испугался, беспечно показывая пальцем на ужасную птицу:

— Видишь, там голова? Это Повелитель Орлов. Говорят, внутри она пустая, но выложена изумрудами. Потому и глаза у Повелителя горят иногда…

Огонек присмотрелся к пустым глазницам. Жутковато… а уж если полыхнет оттуда зеленым светом — и вовсе беги со всех ног.

— Я уж подумал — настоящая… Ну а там хоть кто-то бывал?

Кели вздохнул:

— Не получается… И боятся, по правде сказать. Говорят, там и летучие мыши живут, злые, с вооот такими зубами! Только они спят днем. Я бы залез… — он покосился на больную ногу, — Куда мне. Ну, может, ты сумеешь? Ловкий…

Огонек ощутил себя большим и сильным. Разве не приходилось ему лазить по камням у рууна? Только вот высота… Поднял голову, и голова закружилась, будто нарочно поджидала момента. Огонек подошел к скальной стене, хмурясь, потрогал ее. Страх… так и жить, позволив ему волочиться следом? Ничего не стоит бояться… Глянул через плечо — Кели взирал на полукровку уже с сомнением. А, ладно! — махнул рукой Огонек. Каменная стена — не пропасть, не веревочный мост. К тому же наклонная, если вниз не смотреть — и не понять, что внизу пустота.

— Ладно… Только как же туда лезть? Не у всех на виду же. А ночью сам говоришь — мыши…

— Так рано утром никто не ходит сюда! — заторопился Кели.

— Что ж, я попробую, — солидно и чуть свысока сказал Огонек. И самому интересно, и Кели приятное сделать… да и прославится на всю Тейит. Уж по камням-то лазить — не привыкать.

На всякий случай выпросил у Атали веревку. Проснулся еще до рассвета. Страшновато было шагать по темному городу, по камню гулко шаги отдавались. Где-то далеко в горах выли акольи — далеко разлетались звуки; гремели сверчки в щелях изгородей и с едва уловимым ушами писком носились летучие мыши, напоминая о тех, что живут в каменной голове.

Добрался, когда уже почти рассвело. Кели ждал в условленном месте — возле самой скалы.

Возле Повелителя Орлов не оказалось больше никого — судя по всему, народ и так сюда не больно ходил. Вот и отлично, никто не помешает. Огонек примерился — и пополз вверх. К левой глазнице было не подняться, гладкий склон. А к правой — вполне, ветер выгрыз в камне довольно широкие ступени. Для ловкого и умелого не так трудно. А проще всего на веревке сверху — но это ж на какую высоту забираться, да и обходить долго! Показать себя умелым и ловким хотелось очень — ну, не покрасоваться перед хромым, конечно, так Кели и не завидует.