Сильные женщины. Их боялись мужчины

Конечно же, я, как и все мы, кто постарше, — продукт советской эпохи, хотя я, готовясь к работе за границей, получил коммерческое образование. Так вот, я был зашорен постоянными «это нельзя», «это запрещено» и так далее. В моей голове не могли возникнуть мысли, какие возникали у дочери, и я поражался, как она до каких-то вещей даже на уровне бытовых доходила сама. Она умела вписываться в потребности жизни, схватывая многие вещи удивительно легко, и я бы сказал, легально мысля. Это «нельзя» для нее не существовало.

Меня иногда спрашивают, как я воспитывал свою дочь, учил ли я ее, как легче выжить, как лучше устроиться. Образно выражаясь, я как бы поднимал ее ружье, а куда и по каким целям стрелять, она решала сама.

Сегодня женщины все чаще занимают руководящие позиции в бизнесе. Думая о Марине и видя, как, ко всему прочему, она заботится о своих детях, я как бы сравниваю ее поведение с поведением самок животных, ведь не секрет, что они более жизнеспособны, свободны и смелы. В них меньше ощущения запрета, зашоренности, и мне кажется, что именно такие женщины, как Марина, все больше и больше будут главенствовать и в бизнесе, и в политике. Плохо это или хорошо, но для таких, как она, главное — их дело, их работа. Я мог бы пошутить, что ее хобби — это рождение детей, их у нее сегодня трое, но, может быть, четвертый, пятый и шестой ребенок появится на свет, и это, повторяю, как хобби ее женской сущности. По расходу физических сил Марины, вкладываемых в ее дело, эти силы можно сравнить с работой в шахте. А по вложению души в своих детей — это хобби. Может быть, я нечетко выразился, и добавлю, что я рассуждаю не о профессионализме, а об отдаче любимому делу, человеческой любви. Сами по себе деньги для Марины не существуют. Для нее деньги это только средство чего-то достичь. И их, конечно, всегда не хватает. Не хочу гневить Бога, но, быть может, единственное, чего не хватает в ее нынешней жизненной ситуации, это денег. Иногда она заговаривает на эту тему, мечтая, что, если бы их было достаточно, она бы такое сотворила! По натуре честолюбивый человек, она обладает определенными амбициями, и это хорошо. И, быть может, самой естественной ее амбицией стало ее чувство ощущения наследственности, родовой традиции, чувство локтя прошлых поколений. Марина всю жизнь прожила в центре Москвы, она училась в той же школе, в которой учился ее дядя, а позже и я. Потом в бывшей 281-й школе в Уланском переулке, которая стала потом английской спецшколой, учился и ее сын… По-моему, главное в жизни — стабильность, ощущение твердой почвы под ногами.

Марина Коротаева:

— Мне много раз представлялась возможность уехать из России, остаться на Западе, но каждый раз я возвращаюсь в Москву, потому что уверена, что Россия встанет на ноги и я смогу в полной мере заниматься здесь своим делом. Вот почему я чувствую свою особую миссию в той профессии, которую я выбрала. И у меня нет никакого желания нагнетать свою известность, простите, выпендриться. Все мои помыслы отдаются традиции, наследованию славы моих предков, и прежде всего Петра Привалова.

— Многие, наверное, не знают сегодня, что за нерусской фамилией того или иного мастера стоит русское происхождение. И, наоборот, приехавший из Европы умелец становился известным именно в России и всю свою жизнь связывал с этой страной.

— Тот же Карл Фаберже, он ведь русский мастер. У нас было много мастеров со шведскими, французскими, немецкими фамилиями. Это как бы пришлые люди, но они делали славу России.

— Лет десять тому назад в Нью-Йорке редактор и хозяин журнала «Форбс» с гордостью показывал мне собранную им самую крупную в мире коллекцию изделий Фаберже. Выходит, что он собрал ее не в России, а за границей, на лондонских и нью-йоркских аукционах. Обидно…

— Что же делать, и впрямь многие редкости Фаберже становились предметами торгов на «Кристи» и «Сотбис». Не секрет, что за прошлые десятилетия из Советского Союза были вывезены за границу уникальные произведения искусства. Что было, то было.

— Вы занимаетесь только новыми вещами или продаете и вещи антикварные?

— Нет, антиквариатом мы не занимаемся. Но я считаю, мы создаем редкостные современные изделия из золота, серебра и драгоценных камней. Да, мы используем при этом старые технологии, сохраняем традиции, но вещи, конечно же, принадлежат нашему времени.

— А потребителе покупатели больше тяготеют к старым вещам или к новым?