Сильный духом, холодный сердцем

Молча смотрит на меня, пытаясь прожечь насквозь. Томный, загадочный взгляд из-под ресниц. В нем столько огня, что я едва держу себя в руках. Сегодня она какая-то другая. Эмоции оголены, как искрящиеся провода. За столик к друзьям Лиза не возвращается, стоит возле меня, прислонившись к стенке. И будто чего-то ждет. В полумраке коридора она кажется мне особенно красивой: подкрашенные глаза просто огромные и духи источают такой сладкий аромат, что я неосознанно вдыхаю воздух чаще. Ощущаю её близость и чувствую взаимное влечение. В этом платье грудь выпирает так сильно, что хочется её потрогать. Но это против правил и морали, которым я пытаюсь все-таки следовать.

— Это ваша девушка на ночь? — усмехается, смотрит прямо в глаза и облизывает губы, густо намазанные розовым блеском.

Оборачивается на брюнетку, которая уже свернула себе шею, высматривая меня.

Мимо проходит какой-то парнишка, просит пропустить его, и я сдвигаюсь, но вставать на свое место не спешу. Так и стою неприлично близко к чужой жене, слегка касаясь ее груди своей грудью. От этого лёгкого трения страсть обжигает, взрывается жаром в груди и стремительно растекается по рукам и ногам. С трудом подавляю желание грубо прижать ее к стенке.

— Возможно, — отвечаю спокойно.

— Я хочу на ее место, — лепечет не скрывая, смотрит горячо, даже вызывающе.

Сквозняк подхватывает легкий аромат алкоголя. Рассмеявшись, запихиваю руки в карманы, потому что больше не доверяю им, они аж горят от желания коснуться ее тела. С удвоенной силой гоню от себя пословицу: «Что у пьяного на языке…».

— Вы пьяны, Лизавета Петровна, и не понимаете, что несете. Через час, когда Вы выйдете на улицу и протрезвеете, пожалеете о том, что говорите. Но так как я — джентльмен, то эта тайна уйдет со мной в могилу.

— В гостиницу ее отведете? — ее глаза блестят, утаскивая меня в водоворот желания все глубже. — Так вам нравится, Олег Борисович? Без имен, без последствий, грубый секс на пыльном казенном матрасе?

Когда она произносит слово «секс». По моему телу истомой пробегает необузданная жажда слиться с ней в гармоничном экстазе. Я почти вижу, как это будет.

Но надо остановиться, пока не поздно. Поэтому я беру ее под локоть и разворачиваю в сторону зала.

— Возьмите свои вещи, Лизавета, я провожу Вас домой.

— Кириллов Олег Борисович — ледяной айсберг с телом олимпийского бога. Печальненько, — улыбается, пошатываясь.

Сумку я забираю сам. «Моя» брюнетка, психанув, слазит с барного стула и кидает мятые купюры бармену. А друзья горе-поварихи, кричат ей вслед, что еще даже торт не принесли.

На улице накидываю на ее хрупкие плечи тонкий пиджак и сжимаю зубы от того, как аппетитно спереди выступает ее полная грудь, а сзади выпирают сочные ягодицы. Это платье просто преступление против человечества.

— Когда ты пошел за мной — это была такая вспышка счастья, — слушается она меня, идет, но не совсем ровно.

— Вы, о чем, Лизавета?

— В том лесу, после работы, когда я поняла, что это ты идешь за мной.

Она идет не слишком уверенно, не то чтобы она очень пьяна, скорее высокие каблуки и расслабленное состояние тела не дают ей идти устойчиво. Заметив это, я предлагаю ей локоть. Она послушно просовывает руку дальше, но при этом переплетает наши пальцы. Ладно, допустим. Спишем это на алкоголь. Ее ладошка такая маленькая, кожа нежная, а пальчики тонкие, что я непроизвольно принимаюсь гладить их.

На учебе, чтобы подготовить психологически, курсантов МЧС водят в морг на вскрытие. Но даже эта жестокая процедура не позволяет мне сейчас оставаться равнодушным. Сердце колотится в груди так быстро, как машет крыльями колибри — не уследить. Меня охватывает странное чувство. Мне хорошо с ней и очень уютно. Нравится, что она хочет меня, я это ощущаю, и сегодня секрета она из этого не делает, но меня коробит, что она замужем.

— Каково это быть замужем за мужчиной, который тебя вообще не интересует, Лизавета Петровна?

— Откуда ты знаешь? — вздыхает, прижимается и кладет мне голову на плечо.

Идти так неудобно, но я не хочу ее отодвигать.

— Потому что я не слепой и не глухой, вполне могу отличить несчастную женщину от шлюхи. Зачем пошла замуж, раз не любишь?

Она останавливается, высвобождает руку, убирает волосы за уши, прикусывает губу и хлопает ресницами, словно я влез в ящик с ее нижнем бельем и стал оттуда выкидывать трусы и лифчики.

— Однажды, еще в школе, Женя отбил меня у целой толпы подростков, не знаю, что они бы со мной сделали, — пожимая плечами. — Но они уже содрали с меня одежду… — прищуривается, не глядя мне в глаза. — Это было страшно. Потом какое-то время я даже заикалась, Олег Борисович. К счастью это прошло. Но чувство благодарности осталось.

— Это не то, на чем должен строиться брак.

— Кириллов всегда все знает лучше всех, — улыбается Лиза.

Ей неудобно. Разговор не нравится. А я-то что от нее хочу? Сам ведь повязан по рукам и ногам? Злюсь, потому что не могу просто трахнуть, как остальных барных девиц? Знаю, что завязну в ней, как в глубоком снегу или болоте. Одно движение и затянет еще глубже.