Сильный яд

Женщина с любовником отрезает себя от мира и от возможности иметь детей. Ей приходится полностью от него зависеть. В то время как женщина, у которой есть муж, может жить его интересами, обустраивать его дом. Она может смотреть в лицо всему миру… Не уверена, что мне под силу ограничения твоей свободной любви…

Билл Уайт

В двадцатые годы в Англии отношение к внебрачному сексу было противоречивым. Еще во время войны молодежь отбросила строгие установки старшего поколения. Молодые пары спешно женились перед уходом жениха на фронт, а иногда и не женились — это казалось пустой формальностью на фоне постоянной смертельной угрозы. После войны сексуальное раскрепощение набирало силу, но инерция общественной морали была все еще весьма велика. Вот в этот разрыв и попала Дороти Сэйерс — дочь священника и представительница богемы, «синий чулок» и magistra.

Отношения с Курносом нанесли Дороти тяжелейшую травму. Пытаясь, очевидно, вышибить клин клином, она вскоре, наперекор своим убеждениям, завела любовника. На этот раз христианство не помешало ей использовать контрацепцию — от этого человека она не хотела детей. Ее новым избранником стал Билл Уайт, продавец автомобилей и страстный мотоциклист. В нем не было ничего от богемного интеллектуала, рядом с ним ее приятели из Блумсбери казались изнеженными позерами. В 1922 году она пишет матери: «Дорогая мама! Не падай в обморок — я приезжаю на Рождество в воскресенье, с мужчиной и с мотоциклом». Дороти завораживала быстрая езда — от Уайта она научилась разбираться в устройстве мотоциклов и потом с неизменным удовольствием гоняла по английским дорогам.

Страшная тайна

Когда-то в подростковом возрасте Дороти написала письмо своей любимой кузине Айви Шримптон, в котором упрекала ее, что та слишком сурово судит людей. «Мне не хотелось бы думать, Айви, что если я когда-нибудь совершу страшный грех, то не смогу прийти к тебе за помощью». По всей видимости, Айви не осталась глуха к этому упреку, потому что когда спустя много лет Дороти совершила то, что считала страшным грехом, Айви оказалась единственным близким человеком, которому она открыла свою тайну и кого попросила о помощи.

По горькой иронии судьбы Дороти все-таки забеременела. Она сказала об этом Уайту, и он буквально убежал прочь в ужасе. Дороти некоторое время обдумывала положение и консультировалась со знакомой женщиной-врачом. В результате мучительных раздумий она приняла очень трудное решение, которое определило всю ее дальнейшую жизнь. Она решила, что родит ребенка, но никогда не скажет об этом родителям. Им обоим было уже под семьдесят, и Дороти была уверена, что они не выдержат такого позора. Все, что мы знаем о мистере и миссис Сэйерс, заставляет думать, что, ослепленная стыдом и горем, Дороти их недооценила. Тем не менее такое решение означало, что она не могла открыться никому из членов семьи, никому из близких друзей, просто — никому.

Это была, безусловно, сложнейшая задача, и Дороти решила ее с мастерством опытного автора детективов — она тщательно продумала все до мелочей и принялась действовать. Всю вторую половину беременности она под разными отговорками избегала встреч с родителями — это было не очень сложно, поскольку она и так не могла часто ездить к ним из-за работы. В рекламном агентстве она взяла отпуск за два месяца до родов, сославшись на болезнь. До этого она, по всей видимости, носила свободную одежду. Неизвестно, заметил ли кто-нибудь ее состояние. Она родила сына в Борнмуте, маленьком приморском городке на юге Англии. Ее продержали в больнице три недели (тогда это было обычной практикой), и в течение этих трех недель Дороти кормила сына. В свидетельстве о рождении в графе «мать» было записано «Дороти Л. Сэйерс, писательница». В графе «отец» стоял прочерк.

После этого она отвезла его к Айви. Айви с матерью в те годы держали что-то вроде пансиона для детей, чьи родители почему-либо не могли заботиться о них сами. Дороти вначале написала кузине осторожное письмо, спрашивая, сможет ли та взять младенца одной приятельницы, и осведомляясь о финансовой стороне вопроса.

Получив ответ, она отправила второе письмо, в котором рассказала всю правду. Она не хотела, чтобы Айви соглашалась на неудобную для себя договоренность или брала с нее меньше денег. Дороти хотела стать ее «клиенткой» на общих основаниях.

Так юный Джон Энтони поселился в доме с садом под присмотром Айви на неопределенный срок.

Жизнь налаживается