Силовой вариант ч. 1(СИ)

Понял, что надо остановиться пока не поздно и сам Телятников.

— Товарищи, полагаю, что крушение в Баграме следует оставить внутренней контрразведке. По крайней мере, у нас в руках высокопоставленный и осведомленный американский агент, гражданин США. Это дает нам серьезные возможности по оперативной игре, предлагаю согласовать наши действия…

Совещание продолжалось минут двадцать и как часто бывает — ни к чему толковому не привело. В пылу гнева — Телятников чуть не проговорился — но именно, что «чуть». Его задачей было запустить информацию о том, что американский резидент — жив и до сих пор находится в руках КГБ, точнее — в его руках. Из тех, кто участвовал в совещании — об этом знал еще и Цагоев, но он тоже подыгрывал — по мере сил и возможностей.

Что же касается того, почему Телятников поставил себе именно такую задачу — никто не задумался. И никто — не спросил.

Подмосковье Санаторий Управления делами ЦК КПСС Июнь 1988 года

Рано или поздно — это должно было произойти. Не могло — не произойти.

Советский Союз — не латиноамериканская «демократия», это великое государство со своими устоявшимися традициями. Одной из этих традиций было подчинение военных правительству — сами взявшие власть на волне недовольства в семнадцатом — большевики зорко следили за тем, чтобы люди с оружием — не вырвали власть у них из рук. В тридцатые годы, когда раскулачивали, разрушали крестьянскую общину, с кровью сгоняли людей в колхозы — просто удивительно, что армия, состоявшая в основном из колхозников — не взбунтовалась, не взяла власть в свои руки. В тридцать седьмом во время парада — сотрудники госбезопасности договаривались стрелять в Сталина, а во время майских праздников — маршал Тухачевский вместе с преданными ему частями собирался взять Кремль и расстрелять все Политбюро. Единственным из военных, который весьма успешно играл и на политическом поле — был маршал Жуков, который был причастен и к смерти Сталина и к смерти Берии и к ликвидации антипартийной группы «Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». Потом — Никита отправил своевольного и опасного маршала Советского союза в отставку, не додумав при этом, что тем самым он вырывает ковер у себя из под ног — и вскоре он сам пал жертвой заговора. К счастью — жертвой в переносном смысле слова, тогда убивать было уже не принято.

Но то, что произошло в восемьдесят седьмом — выходило за всяческие рамки. Падение самолета с Генеральным секретарем ЦК КПСС, гибель всей его команды, отвечавшей за внешнюю политику, убийство председателя КГБ, убийство первого заместителя председателя КГБ, убийство почти всех генералов КГБ, входящих в Коллегию. Бегство за границу одного члена Политбюро ЦК КПСС и арест второго по обвинению в измене Родине. Политический процесс, от которого веяло холодом «московских процессов» времен Сталина, все новые и новые факты предательства, аресты. Арестовали несколько предателей в МИДе, в министерстве внешнеэкономических связей (жирная кормушка), в самом ЦК КПСС. Выявили предателей в ГРУ ГШ, в КГБ — причем предатели были в полковничьих, а то и в генеральских чинах. Избрание Алиева на один из двух наивысших постов государства — это было против всех правил, что человек, изгнанный из власти одним Генеральным секретарем — возвращался к власти при втором, в СССР возврат во власть — было невозможен, если ты падал — то ты падал раз и навсегда. Предательство, предательство, предательство… если народ сначала с энтузиазмом воспринял факты разоблачения коррупционеров и предателей — то теперь место энтузиазма все более уверенно занимал ужас. Ужас от того, что государственный и партийный аппарат оказался полон коррупционерами и предателями сверху донизу, что государственная машина изъедена до дыр, до трухи. Рождалось четкое понимание, что если наверху столь неблагополучно — то что-то не так в самом государстве, если происходит такое. Надо что-то менять.