Силовой вариант

– Трахаешь ее… смотри не пролей.

Донилон чуть не подавился водкой

– Да вы что, сэр. Она же коммунистка. И психованная – конкретно. Она берет здесь интервью у ублюдков, на которых пробу негде ставить. Только вчера – она брала интервью у какого-то крестьянина, точнее главы крестьянской общины. Так у него дома – коммунистическая литература! И портрет большевистского лидера! Этот сукин сын говорит, что он коммунист и чтобы спасти страну и то, что от нее осталось надо пригласить сюда чертовых комми – а она понимающе кивает. Клянусь, как вернусь, я немедленно сообщу куда надо, пусть разбираются. Или…

– Я не по этому делу – сказал полковник, отвечая на незаданный вопрос – а она вообще кто? Ты что – охранник посольства?

– Нет, сэр. С меня хватило. В Форт Коллинзе я ударил офицера и ушел по тихой… в общем. Делал кое-какие делишки… южнее, понимаете

– Понимаю.

– Ну, вот. Я и не знал про эту суку! А она, оказывается – как-то взяла интервью у русского психа, который взорвал Пешавар, представляете? Нет, вот скажите, как она могла взять это интервью, если она сама – не коммунистка долбанная, продавшаяся комми, а? Она перегнала это в Штаты, начался скандал – прямое доказательство того, что тут русские комми руку приложили. В итоге – меня кое-кто попросил помочь. Но платит мне телевидение. Мы репортажи гоним.

– Про коммунистов?

– Нет, сэр. Это она в свободное время интервью берет, говорит – для книги. Вообразила, что получит Пулицеровскую премию, мать ее.

– Да… интересно – протянул полковник и разлил водку

– А вы как, сэр? Про вас после Бейрута не видно не слышно было.

– Нормально – Корви хлебнул из своего стакана – большую часть времени после Бейрута просидел в Майами. Потом – вот, бросили сюда. Осмотреться.

Донилон понимающе кивнул. В Майами – значит, работал против режима Кастро. Оглядеться – означает выполнение задания.

– А русских психов тут полно еще, как думаешь?

– Не знаю, сэр. Тут и без русских психов хватает.

– Не Бейрут.

– Пока, сэр. Здесь просто никто не вмешался еще. Никому это не надо. В Бейруте комми постоянно подбрасывали оружие палестинцам, вы же знаете

Полковник кивнул

– А здесь этого нет. Эта страна просто никому не нужна, я удивляясь, как они раньше жили. Здесь же ничего нет! Одни фанатики. Есть и похлеще, чем в Бейруте, сэр.

– Ой ли? Круче фалангистов? Или аль-Амаля?

– Круче, сэр. Тут воевали с красными, там, за границей. Полно оружия… в горах даже производство подпольное развернуто. В стране полно всяких религиозных психопатов, действуют какие-то организации, которые помогают свихнувшимся на Коране психам со всего мира ехать сюда и делать джихад. Об афганцев тут ноги вытирали, сейчас власть рухнула и они мстят. В приграничье набитые оружием лагеря, враждебные племена, остатки частей пакистанской армии, которым дали под зад в Афганистане и они сейчас сами по себе. Какой-то умник поставлял сюда оружие сотнями тонн, и сейчас все оно разошлось по рукам. Плюс еще часть афганской армии – они бежали сюда, но там полно коммунистов и все при оружии. Так что, сэр, здесь настоящий Ливан, с той лишь разницей, что населения здесь – под сотню миллионов.

Полковник присвистнул, как будто этого не знал.

– Да, сэр, под сотню миллионов. Жрать нечего, ничего не работает, за нормальные куски земли, на которых можно хоть что-то вырастить идет настоящая бойня – но это еще не все. Местные племена и группировки, сэр, разобщены, но рано или поздно, клянусь Богом, сэр, найдется кто-нибудь, кто их объединит. И здесь я надеюсь только на одно, сэр, что когда это произойдет – меня здесь уже не будет. Вот так, сэр.

– Невесело – полковник Корви отсалютовал стаканом, наполовину наполненным шведским картофельным самогоном.

* * *

Рушани вернулся в двенадцатом часу ночи. Комендантский час его не касался – у него было удостоверение военной разведки Генштаба Пакистана. Самой разведки уже не существовало, но люди оставались и за неимением никаких других удостоверений – принимались во внимание эти.

– Что нового – полковник Корви не спал

– В горах неспокойно. Надо подождать пару дней, моего человека нет на месте.

– Мы выступаем завтра на рассвете. До семи ноль – ноль по местному.

Рушани пожал плечами

– Сэр, в горах опасно.

– Здесь еще опаснее. Здесь журналистка из либеральных, возможно – советский агент. Оставаться нельзя.

* * *

Из Кветты – выехали по самому утру, между шестью и семью. Кветта была последним пунктом присутствия миротворческих сил ООН, здесь был крупный, прикрываемый танками лагерь, тут же происходило распределение помощи между племенами. Дальше – шла дикая территория, горы, где обитали пуштунские племена, лагеря беженцев – тоже для пуштунов. Соваться сюда – было опасно, но другого выхода не было.