Силовой вариант

Их поселили там, где и принято было селиться чужакам – на отшибе был специальный домик. Корви забеспокоился – проще простого ночью окружить и убить. Но полковник – объяснил, что здесь так принято, для гостей существует специальный дом.

Войдя в жилище, в котором, может статься, им придется провести несколько суток – полковник огляделся по сторонам, постучал по стенам. Сложены крепко, глина и камень внутри – но вот дувала не было. А это значит – не было первой линии обороны.

Русские вопросительно смотрели на него.

– Собрать оружие. Никуда не выходить без него. И пусть кто-то дежурит постоянно на крыше. Распределите время дежурства между собой.

– Есть – сказал старший среди русских.

* * *

Полковник – сходил в деревню, это у него заняло чуть больше часа. За это время – Корви успел выйти на связь и доложить, что все нормально. Процедура связи была следующая: нужное сообщение наговаривалось на специальный магнитофон, потом преобразовывалось – пленка прогонялась со скоростью в двести раз превышающей нормальную. Потом – в таком виде сообщение сбрасывалось на военный спутник. Была и обратная процедура приема шифрованных сообщений.

Когда Рушани вошел, подполковник как раз закончил разборку устройства связи. Он вопросительно посмотрел на пакистанца.

– Нас приглашают разделить ужин.

– Кто?

– Местный эмир. Отказаться – проявление неуважения.

– Всех?

– Конечно, всех. Для них вы все – неверные и не более того.

* * *

Местный эмир жил в доме, отличавшемся от дома последнего бедного феллаха в этой деревне лишь размерами. Пакистанцы не строят ввысь, он и не обладают технологиями многоэтажного строительства – только вширь, как в Африке. Дом был размером примерно с пять средних домов в этом селении, он был полностью окружен высоким, выше человеческого роста массивным, лепленным из глины забором, очень толстым. Подполковник впервые был в таком месте – и с интересом оглядывался по сторонам.

Стены были леплены из кирпичей, обожженных в самодельной печи, в отличие от нищих домов крыша – не из тростника, а из ржавого железа, плоская. Во дворе – колодец с самодельным воротом, часть двора застелена ковром – для людей, ковер во дворе символизирует особенное богатство дома. Другая часть двора – для животных.

Двери деревянные, но внутри – дверей нет, вместо них – завесы из разукрашенной ткани. Внутри дома дверь только одна – между женской и мужской половиной. Полы земляные – но тоже застелены коврами до последнего сантиметра, что свидетельствует о богатстве. Нормальные стекла, правда без рам, в бедных домах их нет. Во дворе – курится дымом земляная печь, тут же – кровь, отрезанная голова барана и головы кур. В свете заходящего солнца кровь почти черная…

Эмир был лет пятидесяти, может, побольше. Заросший бородой, в местной, не совсем чистой одежде, с пронзительным взглядом. Полковник знал, что гостя здесь убить не могут, подождут, пока он покинет дом – и потому смело ступил за порог.

– Именем Аллаха, приветствую вас в своем доме… – сказал эмир

– Да пошлет Аллах удачу вашему дому – поблагодарил полковник

Вместе с эмиром были его люди, то ли родственники, то ли приближенные боевики. Они смотрели на белых и из их глаз сочилась ненависть…

– Я прибыл издалека, я и мои люди – сказал подполковник Корви заранее заготовленную фразу – но я знаю о беде, постигшей ваш народ. Американский народ всецело на стороне Пакистана и верит в великое будущее вашей страны…

Эмир что-то проворчал. Подполковник Корви наивно ошибся, приветствие пошло совсем «не в кассу». Местные исламисты – недолюбливали государство Пакистан, недолюбливали пакистанскую армию. Особенно их ненавидели здесь, в зоне племен, которую Зия уль Хак в свое время приказал усмирять химическим оружием. Но эмир был опытным и хитрым человеком, он прекрасно знал, что Америка – это деньги и поэтому придержал свое мнение при себе…

– Хвала Аллаху, он послал нам сегодня богатый стол. Прошу к столу…

* * *

Несколько человек – стояли во дворе, сгрудившись плотной кучкой. Среди них – был и настоящий хозяин этого дома и эмир местных муджахеддинов…

– Когда плов ели, главный у кяффиров сначала бросил мясо собаке. – сказал бородатый и в глазах его тлела ненависть, одинаковая, что к шурави, что к амрикаям, к любым неверным – Подождал. И только потом стал есть…

Бывший командир моджахедов провел ладонями по лицу, совершая вуду, омовение. Это было одним из способов символической защиты от шайтана

– Шайтана не испортишь….

– Аллаху Акбар! – сказали все присутствующие в комнате, и тоже совершили вуду

– И среди них были шурави.

– Шурави? – заинтересовался эмир – как ты это понял?

– Они говорили на языке шурави. Я немного знаю этот язык.

– Да… – подтвердил второй моджахед, вставший на джихад в восемьдесят четвертом и еще живой – Абу прав, это были шурави.

– Сколько было шурави? – поинтересовался эмир

– Четверо, эфенди. Четверо шурави, один амрикай.

– Они выставили посты?