Силубра. Огонь драконов. Часть 2

Его псы подошли еще ближе к нему, скалясь и выпуская свои склизкие слюни. Их свирепый и голодный взгляд, говорил, что они уже готовы разорвать нас на части и жаждут этого с огромным нетерпением. Внезапно хватка держащих нас троллей ослабла и за спиной Маара появились три дракона, готовые исполнить свою миссию. Тролли в безумие кинулись к своему королю, уже не подчиняясь и не слыша вопли Маара.

— Куда вы, безмозглые тупицы. Вернитесь и схватите их немедленно. — в безумии кричал на них он и только когда его псы злобно зарычали на драконов, он решил узнать, что испугало огромных верзил.

Он повернулся в тот самый момент, когда, зависнув в небе, Ор’берус, Муруа и Хармд выпустили каскады пламени на голову дракона. Обжигающие языки, тут же вызвали у черного дракона безумный рев. Лейв тут же закрыл меня своей спиной и приготовился защитить нас в любую минуту.

— Уничтожьте этих драконов! Отгоните их! — кричал Маар своим магам и Алову.

Не уверено, но Алов и остальные способные метать магические снаряды, кинулись исполнять его приказ. И даже сам Маар попытался прочесть что-то из-за заклинаний, но у него не хватило сил выпустит даже один снаряд. Похоже он расточил все свои силы на вызволение своего черного монстра, рев которого не прекращался, и он заметно стал обратно погружаться в воронку, из которой только что появился. К воплям побеждаемого черного дракона присоединились крики и вой остальных существ темной орды Маара. Эти крики и стоны были похоже на безумные рыдания душевнобольных. Верные псы Маара скулили, как щенки и прижимались к земле, их вид был плачевен, как и вид их хозяина, который не переставал отдавать свои приказы в атаке на драконов. Однако, все попытки его магов, хоть как-то отвлечь драконов, были безуспешны. Их снаряды разбивались в дребезги об защитное поле каждого из драконов, которое мы ранее увидели у Ор’беруса. Теперь и Муруа светился золотистым светом и от Хармда исходил бронзовый отблеск. Они были в полной безопасности и уверенно продолжали извергать огонь на монстра. Стоны не утихали, но голова черного дракона уже полностью скрылась в воронке книги и на поверхности оставались только лишь рога, этого темного существа, на смену которого пришел мощный вихревой поток, засасывающий в себя все то, что попадалось в радиус его пребывания. От мощного жара огня близко находящиеся ледяные фигуры оттаяли, но ранее замороженные в них твари оставались бездвижными. Свирепый вихрь исходящий из книги, втягивал их в себя и поглощал. Приспешники Маара, как Керлаз со своими троллями бросились пробиваться через замёрзшие фигуры, в попытке спастись от поглощающей воронки и остаться в этом мире. Верные тикорагаргулы Маара, бесчестно цеплялись своими острыми когтями за землю, в желание остаться со своим новым хозяином, потому что их прежний повелитель тянул их обратно туда от куда они пришли. Скуля словно от боли, они старались изо всех своих сил, но темный вихрь затягивал их все сильнее. В воронку влетали и исчезали муртаги, тролли и другие тикорагаргулы, словно легкие перышки, оторвавшиеся от поверхности. Маар упал на колени и зарыдал, он тянул к покидающим его псам свои руки и плакал. И в этот момент мы увидели, как из глаз этих безжалостных существ, тоже выступили слезы. Невероятно, но они тоже плакали и скулили, словно маленькие и беззащитные существа, не имевшие ничего общего с их прошлым обликом. В их глазах стояла любовь, любовь к Маару. Да, любовь! Возможно её нельзя было назвать такой чистой и светлой, но для них она являлась таковой, безусловной и преданной. Такой, какой они её знали и чувствовали.

Вихревой поток, уже оторвал от земли обессиленных псов и закружил в своем круговом течение, вот-вот готовый их поглотить и скрыть в своем темном царстве. Как внезапно Маар подскочил с колен и бросился за ними, в надежде спасти своих друзей. Ветреной вихор сбил его с ног и завертел словно тряпичную куклу, засасывая в себя и в этот момент мы увидели на лице Маара страх, который настиг его в этот миг.

— Брат! — закричал Лейв и было хотел броситься вслед за ним.

— Не смей! — быстро преградила я ему путь, выскочив на перерез. — Не смей, оставлять нас!